— Александр Сергеевич, в 2016 году наметился рост численности предприятий малого и среднего предпринимательства. Кризис прошел или бизнес просто адаптировался?

— Хороший вопрос. Мы зафиксировали общий рост численности таких предприятий на 6% за 2015 – 2016 годы. В реестре субъектов малого и среднего бизнеса порядка 5,9 млн, то есть прирост составил более 300 тысяч. Это немало. Но весь рост – более 95% — дает микро-бизнес. Малого у нас всего 240 тысяч, а среднего – вообще всего 20 тысяч из почти 6 млн.

— Давайте разберемся: что такое малый, средний и микро-бизнес?

— Микро – это предприятия, у которых оборот не более 120 млн рублей в год и на которых работают до 15 человек. У малых оборот до 800 млн рублей или численность сотрудников до 100 человек. Средний бизнес — это предприятия, на которых численность сотрудников до 250 человек, а оборот – до 2 млрд рублей.

Подобные градации действуют во многих странах. В США, например, даже разные критерии для разных отраслей. У нас такой подробной дифференциации нет, но это дело будущего. Ведь одно дело работать в сфере услуг, другое – в строительстве, производстве. В прошлом году мы впервые добились создания реестра субъектов малого и среднего предпринимательства (МСП), его вообще никогда не было. Раньше Росстат делал раз в пять лет сплошное исследование, на основе которого мы не могли четко сказать, как те или иные решения влияют на самочувствие малого бизнеса. Теперь в ФНС России появился инструмент, который дает четкое понимание фактической стороны дела.

— Вы сказали, число микропредприятий за два года выросло на 6%, то есть 300 тысяч новых. Значит, нагрузка на бюджет уменьшилась, а налоговая отдача увеличилась?

— Получается так.

— Они не висят на шее государства, не выходят на улицу?

— Это, во-первых. А, во-вторых, они работают легально, какие-то налоги платят, пусть меньше, чем при обычной системе налогообложения, но платят. Их сотрудники имеют полисы, пенсионные права.

— Полисы сейчас имеют все, неважно, работаешь или нет.

— Да, но кому-то это оплачивает государство, а кому-то работодатель. Поэтому это, безусловно, плюс.

Если вернуться к первому вопросу, то причин роста микробизнеса несколько. Например, еще в 2014-2015 годах "ОПОРА РОССИИ" указывала, что в начале 2010-х годов регуляторика в отношении малого бизнеса существенным образом ухудшилась. Были удвоены отчисления в страховые и пенсионные фонды. Затем резко выросли штрафы, введена кратность штрафов. Малый бизнес не пускали на огромный рынок закупок госкорпораций. Плюс в 2015 году ударил финансовый кризис. В итоге по сравнению с 2012 годом мы потеряли более 500 тысяч хозяйствующих субъектов!

Тогда мы обратились к президенту страны с просьбой провести госсовет по малому и среднему бизнесу. В 2015 году, кстати, впервые за восемь лет, он был проведен. После него вышли поручения правительству, которые в 2015-м и 2016-м годах были выполнены более чем на 80 процентов. Кроме того, глава государства отнес развитие малого и среднего бизнеса к числу приоритетных национальных проектов. В прошлом году Владимир Путин посетил форум "ОПОРЫ РОССИИ" "Малый бизнес – национальная идея?", после которого также вышли крайне важные поручения, касающиеся контроля, надзора и доступности финансирования. То есть за последние два года был принят ряд серьезных, даже глобальных изменений не только в отношении самого бизнеса, но и вообще в парадигме взаимоотношения госструктур и предпринимателей. Это и дало улучшение бизнес среды.

— А что конкретно изменилось?

— Например, запущена реформа контроля и надзора. Считаю это нашей общей победой. Работали над ней 10 лет. Даже президент сказал, что эта тема очень сложная, её начинали обсуждать, когда он работал еще в правительстве.

И вот в прошлом году, впервые за много лет, правительство приняло "дорожную карту" по реформе контрольно-надзорной деятельности. Система должна полностью поменяться, перейти на риск-ориентированный подход, она должна быть направлена не на выписывание штрафов, а на профилактику, обучение, превентивность. Показателем эффективности деятельности органов госконтроля станет не количество штрафов и проверок, а снижение, допустим, производственного травматизма, отравлений, пожаров и т.д.

Раньше ведь доходило до абсурда. Года три назад одна из региональных руководителей Роспотребнадзора на совещании гордилась тем, что ее сотрудники собрали штрафов столько, что почти вышли на самоокупаемость. Ну, какие цели, такие и результаты! С бизнеса до сих пор собирают десятки миллиардов рублей штрафов. Для сравнения, программа Минэкономики по поддержке малого бизнеса сейчас стоит 7,5 млрд рублей. То есть семь с половиной даем, а десятки собираем. Ну и чего мы этим добились? А того, что в тех же южных регионах страны почти треть бизнеса работает без оформления.

— Ну, так это же наследие царского режима, даже большевики не справились.

— Да, не справились. И Китай одно время тоже пытался бороться штрафами с отклонениями, нарушениями, а потом понял, что малый бизнес – это основа всех социально-экономических процессов. И с ним нужно не бороться, а делать так, чтобы заниматься малым бизнесом было престижно, выгодно.

— Ну, вы прям как Бухарин.

— И я рад, что эту точку зрения поддерживает большое количество людей, в том числе и во власти. Президент на одном из совещаний на заявление о том, что у нас в "гаражной" экономике занято примерно 15 млн людей, заметил: "А кто их туда загнал?"… Их загнал туда бюрократизм непомерный.

— Административный прессинг?

— Ну, да. Можно так сказать. Вот с этим нужно разбираться и кардинально улучшать взаимоотношение малого бизнеса и государства. И за 2015-й и 2016-й годы было сделано столько позитивных изменений, сколько не было предыдущие 10 лет!

Так по инициативе президента был принят закон о трехлетнем моратории на плановые проверки. Но есть внеплановые. В 2015 году на 800 тысяч плановых проверок было 1,2 млн внеплановых.

Нам больших трудов стоило внести изменения в Кодекс об административных правонарушениях о том, что при первом обнаружении нарушений надо выписывать предупреждение, а не штраф. Если предприниматель в разумные сроки не исправил или не оспорил предупреждение, то только потом следует штраф. А до этого дайте время исправить ситуацию. То есть, когда контрольно-надзорные ведомства из карающего органа превратятся в консультантов, они станут желаемыми посетителями для бизнеса.

В России действует тотальный контроль. Надо проверять всех раз в три года. Это физически невозможно. Что получается? Ходят не туда, где опасно, а где легче получить результат.

Поскольку KPI контролера увязан с количеством штрафов, то он и занимается не профилактикой, а сбором штрафов.

— Штрафы можно оспорить, походить по судам.

— Во-первых, для качественного хождения по судам нужно платить юристу, во-вторых, по статистике 90% штрафов предприниматели не могут оспорить.

У нас в каких-то отраслях права до сих пор действуют нормативно-правовые акты Советского Союза, РСФСР. Откуда бизнес, тем более микро, может знать постановление ВЦСПС 1937 года?! А на основании его выписывают штрафы.

И когда раньше это было четыре тысячи рублей на ИП и 40 тысяч на юрлицо, то многие более-менее мирились. Но когда за прошлые пять лет штрафы увеличили в среднем до 120-130 тыс. рублей и ввели их кратность, , то наступило кардинальное ухудшение ситуации. У меня коллега открыл пиццерию в Германии. К нему пришел проверяющий и сказал: "У вас возле умывальников нет сушилок. А они быть должны. Если не исправите, я к вам приду снова и выпишу предписание. А если вы и в третий раз не сделаете, тогда оштрафуем". Вот это подход. Есть контроль, но он направлен не на то, чтобы разорять бизнес, а чтобы помогать ему. Такой подход мы хотим и для России.

Кроме того, мы хотим разделить весь бизнес по категориям опасности и проверять только самые опасные предприятия, а на неопасные ходить только после неанонимных жалоб потребителей.

Мы рады, что открытому правительству вместе с бизнес-объединениями удалось принять принципиально иную концепцию контроля и надзора.

— Радикальные изменения, это же целый рынок уйдет из чьих-то рук. Случайно, жалобы на вашу организацию не поступали еще?

— Ну, предприниматель в такой конструкции заинтересован, сам даже попросит проверить его. Никому ведь несчастные случаи не нужны.

— Есть проектный офис по внедрению "дорожной карты"?

— "Дорожная карта" расписана до 2018 года, и выполнить ее будет сложно. Координаторами этого проекта будут открытое правительство и генеральная прокуратура. Ответственность за выполнение "дорожной карты" возложена на правительство. А мониторить ее реализацию будут "ОПОРА РОССИИ" и другие бизнес-объединения.

Вот, что, например, раньше было? Была целая гора дел. Кто-то молоко должен был выдавать за вредность, но не выдавал и получал штраф, кто-то не расписался в бумажке – опять штраф. Когда это множилось на количество сотрудников, то доходило до 10-миллионных сумм. В Ульяновской области в одном из сел показательно было. Предприятию, на котором работало семь человек, кстати, единственному предприятию в селе, два с лишним миллиона рублей выписали штрафа. В Челябинской области на предприятии – 11 человек, а им пытались миллион рублей выписать. После нашего вмешательства снизили до 30 тысяч. Президент несколько раз обращал внимание генпрокуратуры, сенаторов и депутатов на то, что такая практика недопустима. Сегодня решение этого вопроса сдвинулось с мертвой точки.

За деньги или за признание

— В свое время было очень много надежд на принятие закона о закупках у госкомпаний №223. Пять лет прошло с момента введения закона в силу, ожидания оправдались?

— Закон-то действительно приняли, но потребовалось время на принятие подзаконных актов, в которых следовало прописать квоты для малого бизнеса и преференции при закупках у отечественного производителя. Мы больше двух лет обосновывали, что нужны такие подзаконные акты, без них закон не работает. Никак не могли пробить стену непонимания. И только прямое обращение к президенту сдвинуло решение вопроса с мертвой точки. В 2014 году вышло постановление правительства №1352, которое открыло малому бизнесу рынок почти на 1,5 триллиона рублей в год, а ответственность за его исполнение возложена на созданную Корпорацию по развитию малого и среднего предпринимательства (Корпорация МСП).

С 2018 года, когда квота для закупок у малого бизнеса вырастет с 10% до 15%, рынок может вырасти даже до трех триллионов рублей в год. Это гарантированный рынок сбыта – важнейшая составляющая любого бизнеса!

Еще один момент, который мы начали решать и который дал положительный эффект, – доступ к финансам. Меня избрали в ноябре 2014 года, как раз, когда на финансовом рынке возникали большие вопросы. Если вы помните, бизнес пребывал в настоящем шоке. Банки пересматривали и закрывали кредитные линии. Поднимали стоимость заимствований до 30% годовых. Мы обратились к Эльвире Сахипзадовне Набиуллиной (глава Банка России – прим. автора) с просьбой создать площадку по обсуждению этих проблем на уровне ЦБ. Она нас поддержала и создала рабочую группу по доступности финансирования для малого и среднего бизнеса. Эта группа раз в квартал собирается и решает, как улучшить процесс получения денег. Причем два раза в год Эльвира Набиуллина сама ведет эту группу.

Помимо понятной темы снижения учетной ставки, а Центробанк последовательно снижал ее и, надеюсь, еще снизит до 9% в марте этого года, мы с коллегами-банкирами стали думать о других мерах. Все понимали, что в ситуации, когда денег стало меньше, банкирам выгоднее работать с крупными предприятиями. Издержки меньше, прибыль больше. А с малыми бизнесом проблем много: нужно возиться, кредитование рисковое. Издержки на малый бизнес потому выше, что нормативы резервирования жестче. Если нормы по крупным компаниям — 20%, то для малого бизнеса – были 100%. Мы добились того, что с начала прошлого года впервые в России нормы резервирования по малому бизнесу были снижены хотя бы до 75 процентов.

— Толк-то был от решения?

— Мы банкам сэкономили, но дали ли они малому бизнесу? Не совсем, динамика все равно осталась отрицательной. Поэтому мы считаем, что нужно и дальше снижать норму резервирования. В Европе она — 50%.

— А Набиуллина что?

— Она согласилась с тем, что если кредит обеспечен недвижимостью, то ставка может быть меньше. Ждем решения об изменениях в инструкции Центробанка №254 по нормам резервирования. Нам обещали, что в этом году она будет действовать. Следующий момент был вот какой: как известно все люди работают за деньги и за признание...

— А Калинин за что работает?

— И за то, и за другое.

— Я в "ОПОРЕ РОССИИ" особого материального стимула не вижу, или он есть?

— Почему? Мы же в рынке работаем, у нас не было бы высококвалифицированных специалистов, если бы мы им зарплату не платили. И премии иногда. Я тоже последние два года получаю зарплату, а раньше сам финансировал "ОПОРУ РОССИИ" — как вице-президент и член правления платил взносы. Понятно, что

моя зарплата ни в какое сравнение не идет с вознаграждениями тех же директоров госкорпораций,

поэтому вторая составляющая моей работы – престиж, благодарность от людей за ту работу и решение вопросов, которые годами не решались. Поверьте, очень приятно, когда подходят предприниматели и говорят спасибо за решение каких-то системных вопросов.

Однако, возвращаясь к доступности финансирования, мы обратили внимание на одну тенденцию: в госкорпорациях показатели премирования руководителей сейчас привязаны к конкретным целям. Например, в "Россетях" (ПАО "Россети", оператор энергетических сетей – является одной из крупнейших электросетевых компаний мира – прим. автора), где я состою в совете директоров, на премию генерального директора Олега Бударгина влияет то, насколько доступно для бизнеса подключение к электросетям. Если "Россети" завязали на конкретные показатели, то почему банкам с госучастием нельзя?

— Неплохо было бы процентов 90 в KPI загнать в зависимость от кредитования МСП. Наверное, сразу бы нашли возможность?

— То-то и оно. И я это предложение озвучил президенту на форуме "ОПОРЫ РОССИИ". Ему эта идея понравилась. Он так и сказал: "Молодец!". А потом вышла директива правительства.

— Лишить Костина пайка?

— Ну, нет (смеётся). Наоборот, премировать за малый бизнес. Надеюсь, советы директоров Сбербанка, ВТБ, Россельхозбанка и Связьбанка отреагировали и с 2017 года увязали свои премии с динамикой кредитования малого бизнеса.

Тут еще вот какой момент.

За время кризиса в банковской сфере произошел один тектонический сдвиг, о котором мало кто говорит, но о нем говорить надо. Теперь крупные банки основные свои деньги зарабатывают не на кредитах, а на транзакциях. Именно поэтому так выросли тарифы на переводы, на расчетно-кассовое обслуживание.

Поэтому в России в разы выше расценки на обслуживание VISA, MasterCard чем в Европе. Банки за кризис перестроили бизнес-модель.

— Хотели убрать наличные деньги из оборота – убрали. Ведь даже доля процента с огромного потока денег – это серьезные суммы. Вот и пропал смысл с каждым предпринимателем разговаривать по кредитам, оценивать бизнес.

— Вы правы. Зачем время на это тратить, если можно быстрее и больше заработать на транзакции. Но к чему это привело? К тому, что клиенты уходят в крупные банки, а транзакций, на которых можно заработать, у мелких банков просто нет. Вот они и лопаются. Предпринимателю-то что делать в этой ситуации, деньги где брать? Нужно активнее использовать небанковское финансирование. И президент обратил на это внимание. Правда, закон о том, что выплаты по купонным облигациям компаний не облагаются подоходным налогом, до сих пор не принят.

Напитать деньгами бизнес

— Кстати, одной из задач Корпорации развития малого и среднего предпринимательства, где вы состоите в совете директоров, является обеспечение деньгами определенных структур, в том числе и небанковских, чтобы они начали то самое финансирование…

— Динамика там хорошая. Что нас не устраивает? К примеру, есть исследование самочувствия малого и среднего бизнеса (RSBI, Russiansmallbusinessindex). Мы его делаем ежеквартально вместе с "Промсвязьбанком". Так вот, обращает внимание то, что в первое полугодие 2016 года ситуация по кредитованию улучшалась, а в третьем квартале вдруг пошла вниз. Сегодня лишь около 10% компаний сегмента МСП выражают потребность в них.

На что мы обратили внимание: "Шесть с половиной" работала на кредиты свыше 50 млн рублей, а средний чек в третьем квартале вообще был более 100 млн. Но ведь у малого бизнеса реальная потребность всего 10 — 20 млн и ниже! Мы начали высказывать недовольство, была наша общая позиция с торгово-промышленной палатой, и президент обратил на это внимание. В итоге Александр Браверман и совет директоров корпорации очень быстро отреагировали и под программу "шесть с половиной" стали выдавать гарантии (без которых кредит не выделяется) с минимальной планкой от 10 млн рублей. Более того, в конце прошлого года мы поставили вопрос, чтобы кредитную планку опустить до 5 млн рублей и давать на пять лет, а не на три года.

Другой вопрос: программа "Шесть с половиной" распространяется на семь приоритетных отраслей, мы считаем, что это неоправданно мало. "ОПОРА РОССИИ" предложила включить еще переработку твердых бытовых отходов, тем более год экологии, деятельность в области энергосбережения и повышения энергетической эффективности, предоставления медицинских услуг.

Про энергоэффективность вообще как-то забыли, особенно в свете 603-го постановления правительства по предоставлению коммунальных услуг. А ведь платежи за услуги теплоснабжения для малого бизнеса осенью 2016 года в ряде городов подскочили иногда в разы!

Антипредприниматели

— Неспроста, значит, у вас на личной страничке в Facebook была публикация про рост расходов на теплоснабжение для предприятий, которые расположены на первых и подвальных этажах зданий.

— Так этим постановлением и обычных граждан обидели тоже! Просто оно вступило в силу 1 июля 2016 года, когда тепло не подается, а когда с наступлением отопительного сезона люди увидели первые квитанции, они просто обалдели. Это постановление вредное, оно не просчитанное.

— Может, кто-то зарабатывает на этом, тот, кто был инициатором?

— "ОПОРА РОССИИ" хочет в этом разобраться. Думаю, это постановление было пролоббировано теплоснабжающими структурами. Они получили сразу скачкообразный рост доходов. А к чему это привело? Предпринимателей в очередной раз загнали в угол. Согласно постановлению, даже если у вас стоит прибор учета, но 100% квартир в доме не "оприборено", вам посчитают по нормативам, а не по вашему счетчику. Ну, невозможно во всем доме установить приборы учета. Это нереально: кто-то в квартире не живет, кому-то не по карману. Предприниматели же поставили эти приборы, а потом им сказали: "Можете их выкинуть, все равно посчитаем по нормативу". В итоге, платеж за теплоснабжение у некоторых вырос в десять раз! У платежей для населения есть предельный индекс роста, если он выше, то разницу доплачивает регион, поэтому по населению жалоб меньше. А по бизнесу, особенно по малому, это постановление абсолютно антипредпринимательское.

— Можно же посмотреть налоговую отдачу от этого маневра, рост зарплат в ресурсоснабжающих организациях.

— Да даже если есть какая-то отдача от этого маневра, вреда оно нанесло несоизмеримо больше. Они изъяли у бизнеса огромные деньги! Сейчас те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме. Люди вкладывали деньги в энергосбережение, их призывали к этому, а теперь их за это наказали. Мы написали письмо на Д.А. Медведева с предложением безотлагательно внести изменения в правила отпуска коммунальных ресурсов.

Экспорт, только экспорт

— В июне 2016 года была утверждена стратегия развития МСП. Согласно документу, к 2030 году планируется увеличить долю малых и средних предприятий в валовом внутреннем продукте в два раза. Цель великая.

— Можно было бы и больше цифру ставить.

— А на Дальнем Востоке как будем увеличивать?

— У меня после визита на Дальний Восток сформирована абсолютно четкая позиция: быстрый и качественный прогресс на этой территории может быть связан только с экспортом. Поскольку в регионе живет шесть миллионов человек, то внутренний рынок маленький, его фактически нет. Прорыв возможен, если он будет ориентирован на экспорт. Должны быть выстроены процедуры по свободным портам, по работе таможенной службы, по льготам для экспортных предприятий. Поскольку есть колоссальное преимущество – природные богатства, море и рядом более миллиарда потребителей в странах АТР. Малому бизнесу надо активней использовать эту возможность.

— Варенье или мороженое гнать туда?

— А почему бы и нет? Но нужны современные логистические распределительные центры. Есть уже соответствующее указание президента.Надеемся, в этом году начнется проектирование, выделение земель под них.

— То есть на границе с Китаем построят некие логистические хабы?

— Думаю, это лучше делать на побережье, вблизи разгрузочных стенок и железнодорожной инфраструктуры, холодильников. Это позволит тому же малому бизнесу активней включиться в цепочку глобальной мировой торговли. Причем использовать то, что у тебя под ногами: грибы, ягоду, морскую капусту, гребешки, рыбу. Мы рыбу продаем, фактически не обрабатывая!

— Более того, перегружаем воровским способом.

— Чтобы этого не было, и надо создавать центры по хранению и переработке. Еще вопрос: синхронизация инвестиционной программы Росграницы и программы по развитию экспорта. Президент в прошлом году был в Оренбурге, и Олег Бочкарев (руководитель "ОПОРЫ РОССИИ" в Оренбурге — прим. автора) приводил в пример пункт пропуска на границе с Казахстаном, где из-за технических и бюрократических проволочек на российской стороне скапливаются многочасовые очереди, а на стороне Казахстана все нормально.

— Зато начальник ветслужбы и таможни – уважаемые люди.

— Точно. Но президент после услышанного дал поручение. И этот конкретный пункт будет другим. Но у нас таких пунктов — сотни. Везешь груз и стоишь на границе часами. 

— Пример KPI с госбанками – это же неплохая мысль. Если KPI пограничников и таможенников будет настроен на экономику, а не на получение очередной звезды на погонах?

— Специальные службы России выполняют иные задачи, государственные, поэтому это не в нашей компетенции. Мы тут говорим больше про логистику. Про адекватное сочленение с той логистической инфраструктурой, которую выстраивают наши соседи.

Мы сделали исследование и выяснили, что в России в среднем по стране удельные издержки на 20-футовый контейнер в 10 раз выше, чем в Южной Корее. Поэтому экспорт в Корее бурно развивается, а у нас много разговоров о том, что неплохо бы несырьевому экспорту расти. Да не будет он расти, если нет инвестиций в логистику. Мы сейчас пользуемся тем, что было сделано еще в советское время. Нового, как трубопровод "Сила Сибири", очень мало. Если бы не этот трубопровод, кому бы была нужна эта нефть в Китае? Она была бы априори невыгодна даже самой "Роснефти".

Кстати, наши крупнейшие корпорации понимают, что нужно вкладывать серьезные деньги в логистику. "Сбербанк" это понимает и меняется. Транснефть строит новые мощности. Но если мы хотим, чтобы на Дальнем Востоке в экспорт был вовлечен малый бизнес, то нужна поддержка государства. Малый бизнес самостоятельно логистику не осилит.

Государство должно вмешиваться в бизнес

— Где на Дальнем Востоке малому и среднему бизнесу комфортнее всего с точки зрения регуляторных механизмов?

— Где есть рынки сбыта.

— То есть на самочувствие МСП не влияет уровень государственного регулирования?

— Как мы уже выяснили, на самочувствие малого бизнеса многое что влияет, но рынки сбыта – это главное. Если есть потребитель, значит, перспектива для развития бизнеса есть. А финансы, контроль и надзор – следующие вопросы. Еще важный момент – безопасность. Если бизнес чувствует безопасность, он капитализируется, выходит на новый уровень развития с новыми перспективами финансирования, доходов и т.д. А если небезопасно вести бизнес, то действует закон: бизнес стоит ровно столько, сколько стоит его отъем.

Что касается Дальнего Востока, то я, к сожалению, был пока в двух субъектах: в Хабаровском крае и Приморье. Оба субъекта интересны, но в Приморье мне показалось вести бизнес интереснее. Возможно, то же можно сказать и о Сахалине, учитывая экономические показатели, богатство острова.

— А в стране?

— Если брать Москву с ее рынком сбыта и с тем, сколько было вложено в логистику при мэре Сергее Собянине, то можно сказать, что кризис-то не чувствуется. В Москве экономический рост. Я был в Питере в конце года. Предприниматели говорят: "У нас уже закончился спад. Рост полгода". В Тюмени и Татарстане тоже.

— Татарстан – территория, непонятная никому. Там всегда рост. То ли люди особые, то ли настойчивы в достижении цели.

— Они еще и бизнес свой берегут. Я как-то присутствовал на встрече банкиров и президента Татарстана Рустама Минниханова. Один из банкиров сказал: "Я недавно прокредитовал в валюте одно из ваших предприятий". Он говорит: "А это вы сделали? Хорошо". И сразу министру экономики: "Надо, чтобы они прокредитовали то предприятие и другое, им тоже нужны кредиты в валюте". Если президент поручил, то правительство берет и помогает. Министры знают, что с них за это спросят. Уверен, эти предприятия уже давно получили кредиты.

— Это же неправовое решение вопроса.

— Это, наоборот, глубокое проникновение в экономические процессы и глубочайшая ответственность за судьбу своей территории и живущих там людей. 

— Мы же должны отходить от государственного вмешательства.

— Эта идеальная модель Адама Смита работает только при идеальных условиях, на идеальных рынках. Но идеальных рынков почти нет. И там, где есть необходимость, государство должно вмешиваться. А инвестиционная привлекательность территории – это государственная задача. В прошлом году прошел совет по инвестиционному климату в регионах. И там было отмечено, что инвестиционный климат в регионах очень сильно отличается. В лидерах – Москва, Калуга, Белгород, Чувашия, Тюмень, Ульяновск, Владимирская область…

— С трудом верится, что у Светланы Орловой во Владимирской области замечательно с инвестиционным климатом, если судить даже по тому, какой грязный город.

— Не соглашусь. Был там недавно, город похорошел. А что сделала Орлова? Она обратила внимание опять же на логистику. В кратчайшие сроки отремонтировали центральную трассу, плюс решили вопрос по остановке во Владимире поездов "Стриж" и "Ласточка". Поскольку во Владимирской области нет тяжелой промышленности, то расцвет территории она видит в развитии именно малого и среднего производства. При Орловой в области открылся ряд заводов. В Гусь-Хрустальном, например, заработал завод насосного оборудования. Это новое производство, как и многие другие. Плюс рядом Москва — колоссальный рынок сбыта и финансов.

Во Владимирской, Тюменской областях, да во всех регионах первой двадцатки рейтинга инвестиционной привлекательности экономика растет на протяжении последних нескольких лет. В это же время у нас перед глазами отстающие регионы, где в лучшем случае стагнация. И это удручает. Именно поэтому президент поставил задачу губернаторам и Агентству стратегических инициатив добиться того, чтобы инвестиционный климат в отстающих регионах был в 2017 году кардинально улучшен.

Уже с февраля по всей стране будут сформированы штабы по реализации лучших практик. Отвечать за работу штабов будут профильные вице-губернаторы. И этот штаб должен внедрить 12 типовых моделей развития, которые были утверждены экспертами.

— Что за практики?

— Это самые удачные примеры решения инфраструктурных, системных задач: подключение бизнеса к различным сетям, выделение земли, согласование какого-либо проекта и т.д. Например, в Тюменской области к газу подключают за 45 дней. Вопрос, почему этого не могут, например, делать в Приморье? Пусть в Тюмени шли к решению этого вопроса 5 лет, но и Приморье через пять лет должно подключать газ за 45 дней. У вас же газ провели на о. Русский, но газа, вроде, как нет? Мы спросили у вице-губернатора Тюменской области, возможно ли такое же в другом регионе, даже не газифицированном? "Была бы воля, мы это сделаем", — был его ответ. Это управленческая технология. Если это возможно в Тюмени, значит, это возможно в любом другом регионе. То же самое и по подключению к водоснабжению, теплоснабжению и т.д. Регионы, как хотят, но в начале 2018 года должны отчитаться за внедрение этих практик. По итогам президент пообещал кадровые решения.

— На ваш взгляд, муниципалитеты заинтересованы в развитии малого бизнеса?

— Ну как сказать… Действительно разочаровываешься, когда начинаешь говорить о муниципальном уровне поддержки. Недавно руководитель отделения "ОПОРЫ РОССИИ" в Приморском крае Виталий Гуменюк с делегацией побывал в китайском Суйфэньхэ. Так мэр города после встречи с российскими предпринимателями выделил офис для "ОПОРЫ РОССИИ", чтобы наш предприниматель напрямую налаживал связи с бизнесом Китая… А вы скажите об этом мэрам ваших городов… Подход надо менять!

Зачем Богданенко пошёл в политику

— Вы говорили, что "ОПОРА РОССИИ" — это про экономику, а не про политику. А вот отдельные представители политику любят. Совладелец DNS приморский предприниматель Константин Богданенко депутатом стал краевого Законодательного собрания. Его коллеги в других регионах тоже поддержали тренд.

— Чтобы решать сложные экономические вопросы, мы обязаны участвовать в политической повестке. Семь членов "ОПОРЫ РОССИИ" в прошлом году стали депутатами Госдумы, причем двое представляют Дальний Восток, это Борис Гладких из Хабаровского края и Константин Слыщенко с Камчатки. Да, мы участвуем в политических процессах. И довольно успешно.

— А зачем?

— Зачем Богданенко стал депутатом? Компания Богданенко построила почти на 2 млрд рублей логистический центр. Любой инвестиционный проект – это государственно-частное партнерство. В процессе реализации любого проекта все равно инвестор сталкивается с административными барьерами. Только будучи в политической повестке, можно их снизить. Люди таким образом защищают бизнес и добиваются нормальной регуляторики на уровне хотя бы региона.

— То есть семь депутатов Госдумы смогут изменить законодательный рельеф? Богданенко сможет?

— Мы надеемся хотя бы на повышение качества законодательного процесса, потому что люди прошли серьезную бизнес-школу и школу "ОПОРЫ РОССИИ". Если они лично не смогут принять решение, то им в помощь большой экспертный опыт нашей организации. Поскольку наша структура развернута во всех регионах: 400 местных отделений, 85 – региональных. Мы за полдня можем найти специалиста по любому вопросу из бизнеса. 

— Какие цели ставит в этом году перед собой "ОПОРА РОССИИ"?

— Этот год для нас знаковый, осенью исполнится 15 лет организации. Соответственно, мы будем работать в трех основных направлениях. Первое – взаимоотношение малого бизнеса, власти и общества. Это так называемая внешняя среда: регуляторика со стороны государства, партнерские программы, позиционирование малого бизнеса в обществе. Тут нам предстоит много чего сделать: это и доступ к финансам и развитие среднего бизнеса, который не растет, тут же вопросы экспорта. Второй вопрос – развитие своих членов. У нас их десятки тысяч, в "ОПОРУ РОССИИ" входят 108 других отраслевых объединений – это еще сотни тысяч предпринимателей. Мы исходим из того, что должны стать общественным институтом развития для всех них, будем фактически помогать в реализации проектов, мы должны дать "вкусность" бизнесу. Чтобы предприниматель, вступая в "ОПОРУ РОССИИ", мог успешно решать свои частные бизнесовые задачи. Если мы говорим о рыночной экономике, то когда будет массовый успех миллиона предпринимателей, то это будет успех всей страны. Кстати, Национальная премия "Бизнес-Успех", соорганизатором которой является "ОПОРА РОССИИ" вместе с Агентством стратегических инициатив и Общественной палатой России, как раз про это. И третий момент – нам нужно качественно изменить структуру самой организации. Мы впервые на съезде в январе этого года приняли стратегию развития организации, миссию сформировали.

— Долгосрочные цели решили посмотреть?

— Форма должна соответствовать содержанию. Мы говорим о том, что позиционируем себя как общественный институт развития малого и среднего бизнеса – это первое.

— "Деловую Россию" хотите поглотить?

— Нет, это наши друзья, коллеги. У "Деловой России" есть хороший фокус — несырьевой производственный бизнес. И коллеги – молодцы. Они очень глубоко копают. Мы уважаем друг друга. Дай, Бог, чтобы вся большая четверка развивалась ("Деловая Россия", "ТПП", "ОПОРА РОССИИ", РСПП).

Возвращаясь к стратегии. Мы делаем ставку на триаду.

— Православие, народность, самодержавие?

— И на это тоже. Но мы все-таки бизнес-структура, поэтому делаем ставку, во-первых, на дальнейшее развитие так называемой позитивной организации, где очень сильны обратные связи, тиражирование лучших практик, доверие спонтанно-развивающимся процессам, социальная сеть.

Второе – профессионализм. Эксперты – это эксперты. А мы говорим о том, что внедряем стандартные офисы по всей стране. Мы добьемся того, чтобы к 2020 году у каждого офиса в регионе был свой бюджет, чтобы помимо общественников там трудились исполнительная дирекция, PR-служба. Чтобы были единые стандарты: какие комитеты и комиссии, сколько членов, какие должны быть местные отделения и т.д.

Третий – развитие современных IT-технологий. Мы внедрили новый электронный документооборот. Заработал новый сайт. Дальше – мобильное приложение с элементами самонастройки под пользователя. К 20-му году мы хотим стать одним из лучших бизнес объединений мира.