Сегодня понятие «образ будущего» – наверное, самое востребованное в мире. Его хотят узреть все, и специалисты-международники – не исключение. Чем запутанней ситуация на мировой арене, чем радикальнее перемены, чем больше воздействие факторов, прежде считавшихся второстепенными (от технологий до изменений, происходящих в обществах), тем острее желание понять, что там, за поворотом.

Аттестат зрелости, или Порядок, какого ещё не было (полный текст доклада)

Прошлогодний доклад Валдайского клуба, который назывался «Мир без сверхдержав», мы завершали следующим пассажем: «Демократизация международной среды требует соответствующей реакции – не подавления, а гармонизации интересов,уважения плюрализма мнений и оценок.Иерархия уступает место распределённому взаимодействию. Миру без сверхдержав потребуется система саморегулирования. А саморегулирование предполага- ет гораздо более высокую свободу действий, но и ответственность за них».

События прошедших двенадцати месяцев подтвердили наш вывод. Человечество вступает в эпоху новых политических отношений. Эта эпоха неразрывно связана с предыдущей историей, потому что факторы и обсто- ятельства, которые определят будущее, унаследованы от предшествующих периодов. Но она будет и совсем другой, поскольку прежние понятия пред- стоит использовать в ином контексте.

Как назовут формирующуюся систему, станет ясно потом, когда она образуется. Её качественные характеристики будут зависеть от многих факторов, в том числе от того, насколько ответственно нынешние игроки – большие, средние, малые (а на международные процессы сейчас влияют все) – подойдут к выстраиванию взаимоотношений, как они сдадут экзамен на аттестат зрелости. Ведь саморегулирование – это и есть признак зрелости, когда государства способны сами, без аппарата подавления и иерархиче- ских структур, решать свои проблемы, не создавая непреодолимых проблем другим. Не сдать этот экзамен слишком опасно для всех.

Иерархия как основа порядка

Большинство описаний мирового устройства – уже существующего или вот-вот наступающего – содержат в названии понятие «много»: много- сторонность, многополярность, полицентризм и так далее. Это естественно. Количество значимых участников международных отношений беспреце- дентно велико, такого не было очень давно. А может быть, и никогда.

Мир (особенно его европейская часть, нацеленная на экспансию и доминирование) давно привык к жёстким иерархическим конструкциям, определявшим международную систему. На протяжении последних двухсот лет иерархия последовательно упрощалась. От «концерта держав» XIX века к противостоящим «осям» первой половины ХХ-го, от жёсткой биполярно- сти холодной войны к «однополярному моменту», провозглашённому после её окончания. Последнее стало венцом. В некотором смысле «конец исто- рии», объявленный в 1989 году, действительно стал финальной вехой. Только не истории как таковой, а её конкретного, весьма длительного этапа – вре- мени иерархий.

Уходящий международный порядок (Ялтинско-Потсдамский, в изме- нённом виде он сохранился и после холодной войны) был, возможно, по- следним, в основе которого лежал баланс сил внутри ограниченной группы государств. Иными словами, он был иерархическим по своей природе. Если это предположение верно, то завершается эпоха, которая продолжалась в международных отношениях пятьсот лет (с момента европейской экспан- сии в Азию, Африку и Америку). «Конец истории» подразумевал в некотором смысле и конец иерархии. Так называемый «однополярный момент» вообще отвергал необходимость порядка в прежнем понимании, поскольку предус- матривал, что по мере встраивания государств в глобальную либерально-де- мократическую парадигму изменится сущность их поведения.

Иерархия действительно кончилась. Но не её полным торжеством и растворением в ней мирового порядка, а исчерпанием возможностей, кото- рые она давала. Усилия по унификации принесли обратный эффект – разные культуры и народы стремятся всё больше подчёркивать свою идентичность и самобытность. Нынешний этап – переходный. Идеологически предприни- маются попытки удержать доминирование единого набора норм и правил в духе периода после холодной войны. Но делать это пытаются методами  силового навязывания, присущими гораздо более ранним периодам. И всё это на фоне достигнутого предела возможностей глобализации обеспечить приемлемый для ведущих участников баланс выгод от неё.

Как писал индийский политик Джасвант Сингх, «конец холодной вой- нынепривёлк“концуистории”.Оттепель,начавшаясявконце1980-х,только сильнее растопила древние вражды Европы. Мы так и не вступили в однопо- лярность. Было бы большой ошибкой считать, что простое отстаивание мантр глобализации и рынка в XXI веке делает национальную безопасность под- властной глобальной торговле. XXI век не будет веком торговли. Мир всё ещё должен решить незаконченные проблемы прошлого».

Иерархия как уходящая натура

Новый международный порядок не будет похож ни на один из суще- ствовавших ранее. Во-первых, никогда в мире не было такого количества независимых государств – последний по времени появления мировой по- рядок сложился в эпоху европейских колониальных империй (достаточно сравнить численный состав ООН в 1945 году и сейчас). Во-вторых, абсолют- ное большинство этих государств способно самостоятельно контролировать своё внутреннее пространство и принимать важнейшие решения. Попытки ограничения суверенитета в новом мире, конечно, неизбежны, но они бу- дут иметь опосредованный и фрагментарный характер и не смогут реально определять поведение большинства стран мира.

Образ будущего международного порядка провозглашает ценность суверенитета и самостоятельности в определении приоритетов развития и способов их достижения. Вопрос международной безопасности решается через уважение интересов безопасности друг друга. Обязывающие альянсы, в которых свобода действий участников заведомо ограниченна, скорее все- го, останутся наследием прошлого либо уделом относительно узкого круга стран Запада – тех, которые действительно тесно объединены культурно-ценностными особенностями.

Нет оснований думать, что традиционные лидеры смогут остановить набирающую силу «вольницу» крупных, средних и малых государств, даже если захотят приложить к этому значительные усилия. Трудно представить себе инструменты, использование которых обеспечило бы контроль одной или даже нескольких великих держав над столь многообразным сообществом. Но даже если степень зависимости того или иного государства от партнёров остаётся высокой, стремление к выживанию в предельно диверсифициро- ванном мире заставит искать, как нарастить самостоятельные возможности. Ткани всеобщей связанности, страдающие от конфронтации Запада и его ос- новных противников, демонстрируют неплохую в целом способность к вос- становлению в меняющихся условиях. Даже если великие военные держа- вы останутся между собой в конфликтных отношениях, остальным странам не придётся разделяться на враждующие лагеря с иерархическим устрой- ством. И практика 2022–2023 годов показывает, что подавляющее большин- ство государств мира такой сценарий не приемлют.

Мир суверенных государств, расширившийся за сто лет, демонстри- рует завидную устойчивость. Точнее – высокую способность к самонастрой- ке в условиях конфликта между традиционными центрами силы и полного «осыпания» мирового порядка15, который возник во второй половине XX века. Текущие события драматичны, но они показывают, что незаменимых нет. Ни один международный порядок не может рассматриваться как «идеаль- ный», единственно правильный, альтернативой которому являлся бы только хаос. Демонтаж некогда эффективных институтов сопровождается неприят- ной тряской и повышением рисков. Но на наших глазах формируются но- вые политические и торгово-экономические связи и комбинации интересов, находящиеся вне привычных структур и режимов взаимодействия. (Особую важность приобретает в этом свете вопрос о взаимодействии суверенных государств и международного общества в информационно-коммуникацион- ной сфере, которая остаётся максимально объединённой и монополизированной.)

Долгое время считалось, что по мере кризиса институтов «хао- тизация» мировой политики неминуема. В качестве примера приводи- лись как раз аналогии из прошлого, ведь, действительно, анархическое состояние международных отношений16 – историческая норма. Однако то, что происходит сейчас (будем считать началом острой фазы панде- мию и продолжением – военно-политический кризис из-за Украины), демонстрирует: государства стремятся – и достаточно успешно – к само- организации в условиях смены международных порядков. Начавшийся процесс расширения БРИКС – один из шагов, обозначающий направле- ние развития.

«Осыпание» прежнего международного порядка, таким образом, не становится катастрофой в смысле выживания и развития отдельных его участников. Мы видим, что абсолютное большинство из них приспоса- бливается к новому положению с большим или меньшим успехом, часто сталкивается с серьёзными трудностями, но органически не может стоять в растерянности и ждать чьей-то помощи. Мир остаётся по своей природе децентрализованным, неудача попытки его «вертикального интегрирова- ния», предпринятой после холодной войны, только подчёркивает это обсто- ятельство. Взаимодействие старого и нового имеет динамичный характер, распадается на частные процессы, что не позволяет осуществить централи- зованную «сборку мира» под любыми лозунгами – консервативными или ре- волюционными.

Долгое время считалось, что по мере кризиса институтов «хао- тизация» мировой политики неминуема. В качестве примера приводи- лись как раз аналогии из прошлого, ведь, действительно, анархическое состояние международных отношений16 – историческая норма. Однако то, что происходит сейчас (будем считать началом острой фазы панде- мию и продолжением – военно-политический кризис из-за Украины), демонстрирует: государства стремятся – и достаточно успешно – к само- организации в условиях смены международных порядков. Начавшийся процесс расширения БРИКС – один из шагов, обозначающий направле- ние развития.

«Осыпание» прежнего международного порядка, таким образом, не становится катастрофой в смысле выживания и развития отдельных его участников. Мы видим, что абсолютное большинство из них приспоса- бливается к новому положению с большим или меньшим успехом, часто сталкивается с серьёзными трудностями, но органически не может стоять в растерянности и ждать чьей-то помощи. Мир остаётся по своей природе децентрализованным, неудача попытки его «вертикального интегрирова- ния», предпринятой после холодной войны, только подчёркивает это обсто- ятельство. Взаимодействие старого и нового имеет динамичный характер, распадается на частные процессы, что не позволяет осуществить централи- зованную «сборку мира» под любыми лозунгами – консервативными или революционными.

Связность и открытость

Для мирового сообщества, все участники которого живут в усло- виях рыночной экономики, естественно стремление поддерживать свя- зи, выгодные с экономической точки зрения. И вряд ли есть основания ожидать, что глобализация прежней модели сменится расколом на со- вокупность региональных сообществ, жёстко отделённых друг от друга. Вместо неё наступит другая форма взаимосвязи. Стремление снизить риски, вероятнее всего, приведёт к локализации внешнеэкономических связей, чтобы повысить надёжность цепочек поставок и уменьшить уязви- мость. Однако, наблюдая сейчас за движением большинства государств, мы видим, что они не готовы замкнуться даже в сравнительно комфортных региональных рамках.

Соответственно, образ будущего, которое представляется нам благо- приятным, предполагает сохранение всеобщей рыночной открытости и свя- занности. Последнее в любом случае возьмёт верх над стремлением огра- ничить взаимовыгодное сотрудничество политическими средствами, а силы и ресурсы, затраченные на такие попытки, будут просто бессмысленно рас- трачены. Раскол мира на враждующие лагеря-макрорегионы, стремящиеся к автаркии, невозможен, да и нежелателен. Россия, в силу своих размеров, ресурсного и логистического потенциала, геополитического положения, вы- ступает на стороне большинства государств, стремящихся к максимальной открытости.

Образ будущего предполагает сохранение и расширение связей между разными регионами планеты, отсутствие монополии в экономике, технологиях и политике. В наступающей картине мира не должно быть раз- делительных линий и политических барьеров, закрытых и «эксклюзивных» сообществ. Опыт последних трёх лет, когда такие барьеры возникли по раз- ным причинам, показал нерациональность разрыва связей. И они будут вос- станавливаться, пусть и по-иному.

Образ будущего исключительно динамичен, поскольку все участ- ники международного сообщества находят новые решения своих задач, в ходе этого устанавливается постоянно меняющийся баланс. Его на- личие важно, так как он не позволит создать условия для открытого не- довольства какой-то группы стран, что чревато опасной революционной ситуацией.

Жизнь международного сообщества должна постепенно прийти к состоянию «динамического равновесия», когда способность мирового социального организма к самонастройке пересилит вызовы, связанные с завершением эпохи, основанной на соотношении сил и доминиро- вании сильных. Идеальный образ будущего в таком случае заключает- ся не в конкретной организационной или идеологической «упаковке», а в содержании отношений между государствами. И это не раз и надолго достигнутый результат, а неустанная работа по поддержанию баланса, сглаживанию противоречий и нахождению решений для каждого кон- кретного вопроса. Решений, пользуясь бизнес-терминологией, «клиен- тоориентированных», специфических для каждой ситуации.

«Плюралистическая многополярность», о которой мы говорим, за- ключается не в наличии нескольких иерархически организованных струк- тур, находящихся между собой в отношениях упорядоченной конкуренции. Речь о том, что иерархия либо вообще не будет существовать, либо окажется чрезвычайно размытой даже там, где для её сохранения имеются предпосылки.

Практически вся привычная инфраструктура международного сотруд- ничества, начиная с его ведущих институтов, представляла собой декорацию, камуфлировавшую силовую политику. Это неудивительно, поскольку инсти- туциональные решения возникли не для того, чтобы разрешить встроенную в международные отношения проблему несправедливости, а с целью при- дать ей сравнительно цивилизованный характер. В будущем эта проблема может быть смягчена как раз отсутствием блокового деления, то есть много- образием источников ресурсов, к которым при необходимости могут обра- щаться те, кто в них нуждается.

В этом смысле судьба крупных держав не будет отличаться от их мень- ших по размерам собратьев: они точно так же смогут пользоваться разны- ми возможностями для того, чтобы решать свои конкретные задачи. И точно так же будут сталкиваться с принципиальной неспособностью навязать свою волю и желание остальным – для стран, привыкших к доминированию, это неприятный сюрприз.

Важнейшим фактором международной жизни станет внутренняя устойчивость её участников – суверенных государств, вне зависимо- сти от того, какими способами она достигается. Речь идёт прежде всего об устойчивости к вызовам внутреннего происхождения; способность сопротивляться давлению извне – на втором месте. Образ будущего в на- шем видении вообще является весьма требовательным по отношению к внутренней стрессоустойчивости государств – это показатель качества государственного строительства и общественного устройства каждой страны. Цена внутренних ошибок значительно возрастает – в том числе и потому, что сокращает возможность гибкого взаимодействия с разны- ми внешними партнёрами.

Решение глобальных проблем и вызовов практически невоз- можно через коллективное усилие, поскольку это всегда предполагает ту или иную форму международного лидерства. А спрос на него сейчас мал. Каждое государство исходит из оценки своих интересов, возмож- ностей и существующих угроз. Взаимозависимость присутствует, однако она не является определяющим фактором – намного важнее индивиду- альная самостоятельность государств в принятии важнейших решений. Мы видим, что именно самостоятельность помогает государствам сохра- нять важнейшие достижения общей открытости и связанности даже в ус- ловиях острых военно-политических противоречий между крупными во- енными державами.

Об авторах

Барабанов Олег Николаевич

Программный директор Международного дискуссионного
клуба «Валдай»; профессор МГИМО МИД России; профессор РАН

Бордачёв Тимофей Вячеславович

Программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай»; научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ, профессор НИУ ВШЭ

Лукьянов Фёдор Александрович

Руководитель авторского коллектива; директор по научной работе Фонда клуба «Валдай»; главный редактор
журнала «Россия в глобальной политике»;
председатель президиума Совета по внешней

и оборонной политике; профессор-исследователь НИУ ВШЭ

Сушенцов Андрей Андреевич

Программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай»; декан факультета международных отношений МГИМО МИД России

Тимофеев Иван Николаевич

Программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай»; генеральный директор Российского совета по международным делам.

Источник@https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/osypanie-mirovogo-poryadka-i-videnie-mnogopolyarnosti/