Игра фигур в кастомизированных средах

Шохов А.С.

ссылка на публикацию: Шохов А.С. Игра фигур в кастомизированных средах. Интеллектуальная культура Беларуси: духовно-нравственные традиции и тенденции инновационного развития: материалы пятой международной научной конференции 19‒ 20 ноября 2020 года., в 3‒х тт г. Минск: Издательство «Четыре четверти», 2020. Том 1. С. 294–298. URL: http://philosophy.by/wp-content/store/2020-11-19-20-tom-1.pdf 

Проблема исследования сложного, оказавшись в центре внимания философов и ученых во второй половине 20 века, способствовала появлению множества подходов. Они возникали в рамках синергетики (Г. Хакен, В. С. Степин и др.), трансдисциплинарности (Жан Пиаже, Базараб Николеску и др.), акторно-сетевой теории (Бруно Латур, Мишель Каллон и др.), системной теории (Никлас Луман), парадигмы сложностности (В. И. Аршинов, Я. И. Свирский и др.), «метод-сборки» (Джон Ло).

Проблему исследования сложного Никлас Луман сформулировал так: «Ни в одной из специальных дисциплин не найдётся исследователя, который мог бы охватить знание в целом… мы имеем дело с высококомплексными структурированными системами, собственная динамика которых непроницаема и нерегулируема для любого наблюдателя» [1, с. 114]. Перечисленные характеристики сложных объектов (неохватность, непроницаемость и нерегулируемость) являются существенным ограничением для их исследования и управления ими.

Можно ли каким-либо образом познавать сложное, несмотря на сформулированное Н. Луманом ограничение? Этот вопрос вдохновляет исследователей на поиски. Одним из направлений таких поисков является изучение сред.

Интерес к средам как предмету философского анализа активно проявился во второй половине 20 века. Специфическое развитие тема среды получила в environmental philosophy (M. Auer, J. Benson и др.). В философском контексте различные аспекты и особенности сред исследовались И. В. Ершовой-Бабенко [2], [3]. Ею, в частности, был введен в научный оборот термин «психомерные среды» [2, с. 37], В. Е. Лепским [4, с. 97–136]. Неоднократно к термину «среда» обращались Л. Н. Богатая [5, с. 22, с. 201, с. 330], И. С. Добронравова [6, с. 157], М. А. Можейко [7], В. С. Степин [8, с. 48–49] и многие другие исследователи. Понятие «среда», обычно обозначает нечто внешнее по отношению к изучаемым объектам или субъектам [5, с. 330], иногда среда понимается как нечто, еще не ставшее системой, но имеющее шанс стать ею [2, с. 19].

В этой статье предпринята попытка применения некоторых терминологических конструктов для моделирования и изучения сложного.

Среда может быть описана относительно некоей фигуры, имеющей границу, разделяющую ее внутреннюю и внешнюю среду. С точки зрения каждой данной фигуры, другие фигуры находятся в её внешней среде. Проведение границы фигуры — это операция «distinction» [9, с. 1]. Фигурогенез можно определить как проведение замкнутой границы между внутренней и внешней средой и констатацию различий по обе стороны границы. Фигурогенез отличается от термина «фигурация», введенного Брюно Латуром («сила — это одно, а придание ей формы (фигурация) — другое» [10, c. 78]). Латур описывает фигурацию в терминах силы, имея в виду, что сила может быть оформлена в виде различных фигур, которые описываются как источники действия. В данном случае фигура — это скорее геометрически сконструированный оптический инструмент для различения взаимодействующих в среде целостностей.

Фигура — это интеллектуальный конструкт, который помогает мыслить о чем-либо сложном как о целом. Сборка (термин Б. Латура [10]) этого конструкта напоминает процесс составления географических карт, в котором реальные объекты ландшафта моделируются геометрическими фигурами на бумаге или экране. Одновременно эти объекты ландшафта в каком-то смысле создаются, поскольку получают имена и соотносятся с различными классификационными шкалами.

Наблюдатель не может провести границу фигуры как пожелает. Ее сборка не является результатом только мыслительной деятельности. Как появляется на карте погоды, например, такая фигура как грозовой фронт? Грозовой фронт — это интеллектуальный конструкт, созданный синоптиком как модель реального грозового фронта, который возник из-за разницы в атмосферном давлении и температуре, а также из-за атмосферного электричества, влажности воздуха, скорости ветра и множества других факторов. Фигура грозового фронта, возникшая в сознании синоптика, является плодом сотворчества синоптика и реальных сил природы, сборка фигуры (фигурогенез) происходит в этом весьма специфическом соавторстве. Число соавторов может значительно возрасти, если синоптик работает не один. Коммуникация внутри команды синоптиков позволяет согласовать какими именно свойствами и характеристиками следует наделить интеллектуальный конструкт, чтобы он полнее соответствовал объекту, выделяемому в реальности. Необходимо отметить, что с одной стороны именно благодаря собираемому интеллектуальному конструкту (фигуре) у команды синоптиков появляется специфическая оптика, благодаря которой они могут выделять в реальном мире объекты, соответствующие данному комплексу свойств и характеристик, с другой выделенные в реальности объекты в значительной мере определяют, как будет собран  интеллектуальный конструкт.

Фигура может быть собрана не только как отображение некоей системы, конкретного человека или отдельного объекта (например, грозового фронта). Биологический вид синих китов, человечество, экономика, живопись, политика, экосистема — это понятия, которые могут быть опорными для сборки соответствующих фигур. Несмотря на то, что перечисленные понятия не имеют денотата (в реальном мире не существует вещей, которые можно назвать «биологическим видом синих китов», «человечеством», «экономикой», «живописью», «политикой», «экосистемой»), собранные на их основе фигуры позволяют мыслить об этих целостностях как о существующих объектах.

Фигуры обретают специфическое бытие между реальностью и сознанием исследователей, как оптические инструменты, благодаря которым оказывается возможным наблюдать то, что ранее было ненаблюдаемо или наблюдаемо лишь фрагментарно. По этой причине, хотя фигура и является интеллектуальным конструктом, о ней можно говорить как о целом, выделенном в среде и как о целом, существующем в реальности. Как бы парадоксально это ни звучало, фигура в одно и то же время является и не является объектом реального мира, фигура — это процесс и результат сложной сборки сложного, в которой реальный мир — один из соавторов. Для моделирования взаимодействия фигур исследователь может применить подход социологии перевода М. Каллона [11].

Целесообразно различать внутреннюю и внешнюю среду фигуры. Эти среды могут быть в той или иной мере сложно организованы. Между внутренней и внешней средой происходит обмен различными веществами, внутренняя и внешняя среды могут взаимодействовать посредством разнообразных физических полей, биохимических реакций и т.п. Фигуры могут обмениваться друг с другом сигналами, а на более сложных уровнях организованности их внутренней среды — сообщениями.

В мышлении исследователя, вовлеченного в фигурогенез, возникают модели средового порядка, которые в той или иной степени резонируют с тем, что он наблюдает. По Джону Ло «метод-сборка может быть понята как резонанс, так как она работает путем обнаружения и создания регулярностей в мире» [12, с. 296]. Метод-сборка «производит конфигурации и сборки вещей (а также отчеты о них), которые могли бы быть иными» [12, с. 294]. Фигурогенез — это пример практического применения метод-сборки.

Для каждой выделенной фигуры внешняя среда предоставляет или не предоставляет необходимые вещества или поля, необходимые ей для устойчивого функционирования внутренней среды. Так возникают представления о благоприятной и неблагоприятной среде обитания, о стратегиях поведения во внешней среде, о создании условий для функционирования и развития фигур и т. д. С позиций каждой фигуры описание внешней среды может различаться по степени её благоприятности. Это приводит к принципиальной невозможности объективного знания о внешней среде.

Фигура не является пассивным образованием. Она изменяет и приспосабливает внешнюю среду с целью увеличить степень ее благоприятности. Поскольку другие фигуры для нее также являются объектами внешней среды, фигура выстраивает с ними такие конфигурации сетей обмена, при которых ее внутренняя среда получает все необходимое для устойчивого функционирования. Каждая из фигур стремится кастомизировать внешнюю среду под свои запросы. Время от времени фигуры вступают друг с другом в конкурентные отношения или в отношения кооперации, что создаёт сложную конфигурацию игры фигур в кастомизированных средах.

В игре за ресурсы любая установившаяся конфигурация сетей обмена, любое распределение возможностей и угроз недолговечны и сохраняют актуальность до следующего изменения, что формирует неиссякаемый источник игровой динамики.

Литература и источники

1. Луман Н. Что такое коммуникация? /Пер. с нем. Д. Озирченко. // Социологический журнал. 1995. №3. С. 114–124.
2. Ершова-Бабенко И. В. Психосинергетика. Монография. Херсон. Изд-во «Гринь Д. С.». 2015. 488 с.
3. Ершова-Бабенко И. В. Психосинергетика. // Человек в сложном мире. Сумы: Университетская книга, 2017. С. 118–141.
4. Лепский В. Е. Рефлексивно-активные среды инновационного развития. М.: Изд-во «Когито-Центр», 2010. 255 с.
5. Богатая Л. Н. На пути к многомерному мышлению. Одесса: Печатный дом, 2010. 481 с.
6. Добронравова И. С. Практическая философия науки. Сумы. Университетская книга. 2017. 352 с.
7. Можейко М. А. Синергетика. // Гуманитарная энциклопедия: Концепты. Центр гуманитарных технологий, 2002–2020 (последняя редакция: 01.02.2020). URL: https://gtmarket. ru/concepts/6876. Дата доступа февраль 2020.
8. Степин В. С. Типы научной рациональности и синергетическая парадигма. // Сложность. Разум. Постнеклассика. 2013. № 4. С. 45–59.
9. Spenser-Brown G. Lows of form. New York, 1979. 143 pp.
10. Латур Б. Пересборка социального. / Пер. с англ. И. Полонской. Москва: Издательский дом Высшей Школы Экономики, 2014. 384 с.
11. Каллон М. Некоторые элементы социологии перевода: приручение морских гребешков и рыболовов бухты Сен-Бриё. // Логос. 2017. С. 49–94.
12. Ло Джон. После метода: беспорядок и социальная наука. / Пер. с англ. С. Гавриленко, А. Писарева и П. Хановой. Науч. ред. перевода С. Гавриленко. М.: Изд-во Института Гайдара, 2015. 352 с