Гостем очередной онлайн-конференции siapress.ru стал заместитель главы Сургута Алексей Сафиоллин. Недавно он был назначен главным ответственным за разработку стратегии развития города до 2030 года, и вопросы об этом ключевом документе стали центральной темой разговора, который пока поставил промежуточный рекорд онлайн-трансляций siapress.ru по длительности – почти два часа. Мы представляем вам полную расшифровку этого интервью.

О стратегии

– Первый вопрос касательно стратегии развития Сургута: многие считают, что проект по разработке этого документа – ваша личная пиар-акция, инструмент для реализации собственных амбиций. 

– Я, конечно, прочитал те вопросы, которые задавали сургутяне в комментариях, и там было: «Зачем тебе нужен этот пиар? Для политики или еще чего?». Так вот пиар нужен не только мне, а всем жителя города. При этом нужно разделять понятия «пиар» и «пустословие». PR, или public relations, это связь с общественностью, которая нужна сегодня не столько мне как чиновнику, сколько людям, чтобы связать все мнения, решения, действия, которые сегодня происходят в городе, в единую стратегию. Но нужно отличать это от пустословия, когда в эфире телеканала человек закатывает брюки до колен, ходит по пляжу, а потом говорит, что у нас есть проблема с пляжами в городе.

– Это вы о каком-то конкретном человеке говорите?

– Я говорю о том, что видел по местному телевидению. Вот люди говорят, что есть проблемы в Сургуте, а дальше-то что?

Если нужно объяснять, зачем нужна стратегия, то мы на стадии разработки каждую неделю будем рассказывать, как формируется документ, потому что нам нужно понимать, как реагирует на это население, и есть ли у нас социальные активные элементы, готовые помогать с составлением стратегии, а не только ругать ее. Так что все 70 недель, которые остались до окончательной разработки стратегии развитии Сургута, мы будем вести эту разъяснительную работу.

– То есть вы пошли по стопам Явлинского с его «500 днями»?

– Там, по-моему, не Явлинский.

– Ну, поднялся на ее волне в любом случае Явлинский.

– Тем не менее, это большая разница – за 500 дней поднять экономику России и за тот же срок разработать стратегию развития Сургута.

– Вот вы занялись стратегией, но есть актуальный вопрос: как у наших чиновников с формулировкой масштабных задач? Способны ли они, среднее чиновничество, задать стратегическое направление для развития города?

– Надо для начала четко понять, что значит «стратегия».

– Давайте сформулируем.

– Попробую ответить про чиновников. Люди понимают свои задачи, которые выражены в различных программах, и каждый несет ответственность за свой участок. Другое дело, что 23 программы, которые мы реализуем на территории Сургута с окружным софинансированием и 19 программ чисто городских, не связаны в единую систему. 

Так вот стратегия – это система решений и действий, необходимых для достижения заданных целей. А вот к какой цели мы будем идти – это вопрос. Два месяца назад начались встречи с населением, в ходе которых планируется сформулировать цели Сургута. И совершенно необязательно они должны стремиться к 2030 году. Если чего-то мы достигнем к 2015, 2018 или 2022 году, хуже не будет – появятся новые цели. Согласно плану, мы должны представить цель города и задание для разработчиков стратегии к июню 2013 года.

– Кому?

– Тем, кто будет писать стратегию.

– Муниципальным специалистам?

– Нет, именно тем, кто будет непосредственно работать над стратегией. Согласно уставу, она должна быть утверждена думой Сургута. Сегодня, с учетом нашей системы управления, когда 25 депутатов избираются от 25 округов, и каждый в рамках своей территории хочет сделать какие-то хорошие дела. И через наказы избирателей в рамках рассмотрения бюджета нам приносят пачку документов с пожеланиями стоимостью 5-6 млрд. рублей. И каждый в начале выступления говорит, что «по мнению жителей избирательного округа», нужно, например, строительство музыкальной школы именно в этом районе. А может, городу не нужно, чтобы именно там стояла эта школа.

– Но вы же анализируете запросы депутатов, и в целом там, вероятно, отражены примерно одни и те же «хотелки»?

– В том-то и дело, что когда полгода назад я вступил в должность заместителя главы, я попросил депутатов и лично председателя сфомрулировать четкие требования и ожидания от исполнительной власти с точки зрения расходов бюджета по приоритетам. И, руководствуясь этим, мы могли бы работать.

– Они это сделали?

– Нет.

– Почему?

– Потому, что нет комплексного стратегического подхода, который бы объединил все планы и выделил приоритеты.

– То есть депутаты Сургута не могут на своем уровне самостоятельно определить стратегические направления развития города?

– Я считаю, что они должны это сделать. И не должно в этом случае быть слова «не можем». Более того, когда мы вышли на думу с предложением создать комплексный план, сбить в единую систему программы и оформить в виде стратегии, нашлись те, которые сказали: «Зачем нам это надо?». Мне это совершенно непонятно. Конечно, кому-то удобно ловить рыбу в темной воде, а когда все направления городской политики четко обозначены, публично одобрены, то кому-то уже будет сложно изменить ситуацию. Этим планом мы предлагаем поменять систему управления в городе.

– Систему управления городом? Она же четко регламентируется 131-м законом.

– Естественно, все, что мы делаем, происходит в рамках закона. Но стратегическая система управления городом подразумевает постоянное системное взаимодействие решений и действий с целевыми, ведомственными, долгосрочными, внебюджетными и другими программами для формирования бюджетов на ближайшие три года. Тогда в работе органов власти наступает порядок. А у нас его нет. Нет четких приоритетов: кто-то хочет направить деньги бюджета на расчистку снега у проезда возле детского садика, а другой собирает население и самостоятельно решает этот вопрос.

– А вы какой подход считаете более верным?

– Я считаю, что когда у дома есть хозяева, которые объединяются в ТСЖ или ТОС, то они способны создать для себя лучшую жизнь. Если они могут это сделать – это хорошо. А если это невозможно – то останется ждать, пока для решения вопроса придут бюджетные деньги.

– Но этот подход поощряет люмпенизированное отношение людей к власти. Население начинает говорить: «Мы не будем ничего делать, вот приходите со своим бюджетом и пусть депутат мой чистит у меня дорожки возле дома». Я все хочу понять: что кроется под изменением системы управления городом? Она же существует в очень четкой схеме: есть глава и администрация, есть дума, которая несет функцию контроля. Как это можно изменить в рамках реализации вашей стратегии?

– Много речи шло о схеме реализации стратегии, в том числе, в моей статье у вас на сайте. Так вот, решение, которое утверждает в конечном итоге дума, проходит через сито действий администрации, отношения к этому общественности для итогового принятия на городском совете. А там должны быть ведущие эксперты – и депутаты городской думы, и окружные депутаты, которые могут влиять на распределение средств из регионального бюджета, и депутаты области, Госдумы. И, само собой, люди, которые заслужили в городе уважение и авторитет. Например, те же почетные граждане. Если они удостоены этого звания, то разве не могут принимать участие в выработке важных для Сургута решений?

– Но ведь многие из них стали почетными гражданами потому, что возглавляют большие трудовые коллективы. Это же традиция, давать такие звания большим начальникам.

– Не сказал бы. Мне кажется, что звание почетного жителя дает определенный статус. Та же Екатерина Владимировна Лоншакова всю жизнь занимается образованием и культурой, и она в этом точно понимает больше, чем я.

– Безусловно, но я говорю про больших начальников.

– Знаете, я хочу сказать о том, что это не ярлык или закрепление места, я говорю: есть экспертный совет, который помогает принимать программные решения в городе, чтобы они вошли с проектами, составляющими стратегический план развития. Их мнение имеет место быть. Подготовленное экспертами и одобренное общественностью решение будет сильно отличаться от того, которое создали три чиновника администрации. Это расширяет возможности городского сообщества, и будем ли мы пользоваться этим инструментом или нет – зависит от граждан. Можно, конечно, в администрации придумать какое-то решение и сказать людям: «Вот, пользуйтесь». Но сразу возникает много негатива и критики. Причем именно в Сургуте.

– Со стороны кого и в адрес кого?

– В сторону первого руководителя. Ведь он отвечает за все: за действия администрации, за создание условий для жизни в городе. Тем более, это выборная должность.

– А кто вообще будет создавать стратегию? Кого из известных российских ученых и методологов будете подтягивать к этому процессу?

– Тут нужно выделить два этапа. Первый будет посвящен четкому формулированию задания для разработчиков. Ведь к нам никто не придет и не скажет, что нам нужно сделать в нашем городе. Нужно самим сформулировать цели и четкое задание с конкретными параметрами, и делаться это будет на этапе встреч и дискуссий. А после этого мы проведем конкурс на разработку стратегии, и какой институт или фирма его выиграет – с теми и будем работать. 

Среди экспертов, с которыми были предварительные договоренности: Аркадий Ильич Пригожин, один из лучших специалистов страны по стратегиям развития, Михаил Григорьевич Дегтярев, может быть, Хайниш. Проблемы с привлечением специалиста высокого уровня нет, вопрос в том, кто будет заниматься разработкой и за какие деньги.

– А если дума не даст на это денег?

– Дума уже дала деньги, 1,5 млн. рублей на 2013 год и 3,5 млн. на 2014 год. Может, по итогам конкурса эти суммы уменьшатся.

– Вся стратегия стоит 5 млн. рублей?

– Да. Стратегия развития Сургута до 2020 года, которая, скорее, является концепцией развития, тоже стоила примерно 5 млн. рублей. Мы уточняли, что аналогичные суммы на стратегии тратились в Самаре, Якутске и других городах, так что цифра взята не с потолка. Конечно, хотелось бы, чтобы разработкой занимался СурГУ или СурГПУ, или поделить эту задачу между ними, но даже если выиграет посторонняя структура – будем работать с ними. А вообще, даже если бы дума не приняла решение о выделении денег, мы бы все равно писали стратегию. Потому что сложно управлять городом без четкого плана.

– А каковы параметры будущего задания? Ведь были уже три встречи с населением. Чего хочет город?

– Город хочет участвовать в разработке стратегии. Те встречи, которые прошли, подчеркнули желание и готовность населения участвовать в формировании своих планов на будущее через эту стратегию. Конечно, некоторые думают, что к 2030 году они будут на пенсии, но молодежь планирует свое будущее. 

– Не кажется ли вам, что стратегия не нужна, если есть харизматичный и пассионарный руководитель, который берет на себя ответственность и тянет развитие вверенной ему территории? Как тот же Лужков, чьи действия, по моему мнению, в большинстве были неправильными, но он перекраивал Москву так, как считал нужным. Собянин в Тюмени…

–Я бы сказал, что на юге Тюменской области.

– А я бы сказал, что именно в Тюмени. При некоторых издержках – Филипенко в Югре. Так вот, если руководитель видит, что именно он хочет получить, и действует соответственно, то зачем ему стратегия? Может, откинуть все это и просто верить в руководителя?

– Вы задаете правильный вопрос. Но спросите каждого крупного руководителя, добившегося определенных высот – Богданова, Важенина, Иванова, Филипенко: «Что самое ценное?», и они вам ответят: «Люди». Один раз мы говорили с Владимиром Леонидовичем, и он мне сказал следующее: зачем, например, Сургутнефтегазу строить спорткомплекс или дворец культуры в каком-нибудь Нижнем Сортыме? Потому что нужно удержать людей в этом городе. Людей, которые будут добывать нефть. Тот же ДИ «Нефтяник», который строится в Сургуте, никак не повлияет на объемы добычи Сургутнефтегаза, но это улучшит жизнь людей.

Вообще мнение людей, их желания, требования, это и есть та база и основа, благодаря которой появляется стержень и сила воли у руководителей, о которых вы говорите. И Попову необходимо, чтобы его решения и действия поддерживались людьми, и чтобы это было выражено в написании стратегии и одобрения ее жителями города.

– Есть ли риск, в этом случае гора родит мышь? Вот вы говорили, что депутаты приходят с 5-6 млрд. рублей своих пожеланий, и они, по сути, приходят с запросами своих избирателей. А что хотят люди: чистые просторные дворы, школы, озеленение и так далее. Не выше этого. В принципе, городская власть вполне может найти эти 5-6 млрд. рублей в течение трех лет и удовлетворить запросы горожан. Так не получится ли, что в стратегии будет написано то, что депутаты итак каждый год к вам приносят в виде наказов избирателей?

– Стратегия – это долгосрочный документ. Вы говорите о ближнесрочных перспективах – до 2017 года, и эти вопросы решаются в рамках планирования бюджета на три года. Но ведь будут и среднесрочные перспективы – на 5-7 лет. Там может быть все, что посчитают нужным горожане – строительство планетария или созданием центра научных технологий в виде кампуса, где ведущие ученые будут изобретать способы повышения нефтеотдачи пластов. Но пока мы не сформулируем эти пожелания, никто им нас не подарит.

Вот, например, если инициативная группа соберет, например, 100 тысяч подписей за превращение Сургут в город без алкоголя – мы вынуждены будем эту идею поддержать.

– Ну, вряд ли такая инициатива получит столько поддержки.

– Я говорю умозрительно. Вот скажут сургутяне, что не хотят продажи алкоголя в городе – и это будет исполняться. Так формируются планы на перспективу.

– А вы не попадете в ловушку, когда население скажет, например, что нужно сделать Сургут закрытым городом. Мы понимаем, что это – такая же утопия, но с точки зрения высказывания жителями массовой точки зрения – это вполне реально. И вы, будучи связанными собственными условностями, как будете удовлетворять подобный запрос?

– Вы задаете вопрос с точки зрения результата. А можно задать его с другой точки зрения: зачем закрывать Сургут?

– Люди не задаются этим вопросом.

– Им надо помогать определяться. Для чего и от кого закрывать город? Эта тема очень важная и сложная, и ее можно поднимать в рамках дискуссионных площадок и в СМИ, привлекать экспертов. Вот один мощный профессор, специалист по межнациональным отношениям был недавно в Сургуте с курсом лекций, и я с ним разговаривал, просил выступить экспертом при формировании нашей стратегии. Понятно, что нам не хочется повторять ошибки Лондона, но нужно понимать: зачем закрываться, если можно сделать так, чтобы все приезжающие в наш город жили и работали по тому порядку, который всех устраивает?

– Вы говорили, что депутаты вышли с критикой разработки стратегии. У них же есть аргументация: например, как мы сейчас можем создавать стратегию, если не знаем, что планирует Сургутнефтегаз, Газпром и так далее. Или вдруг объединят Югру с югом области. Вдруг кризис ударит. То есть мы должны понимать, что Сургут – подсистема более крупной системы, и как мы в этой ситуации можем для себя планировать что-то глобальное?

– Это возможно с точки зрения элементарного планирования своей деятельности. Даже в школе или университете у нас были расписания занятий, и мы знали, где и когда должны быть и что делать. В жизни городов подобная упорядоченность так же важна. На случай форс-мажоров должен быт аварийный план действий. А если сидеть и ждать, пока грянет гром и наступит конец света, то лучше вообще ни за что не браться.

– Один из вариантов: объединение Югры и области. Будет ли просчитываться такая вероятность в стратегии?

– А что поменяется? Давайте просто здраво рассуждать. Ведь 131-й закон не изменится.

– То есть у вас есть ответы на эти вызовы, и вы как муниципальный управленец по этому поводу спокойны?

– Смотрите: те налоги, что мы имеем в городской казне по 131-му закону – это НДФЛ и земельный налог. От объединения области это не изменится. А Сургутнефтегаз как платил налог со своей прибыли в бюджет, так и будет платить, и наш город с этого ничего как не получал, так и не получит. Так что никаких глобальных перемен не будет. А если спросить у руководства Сургутнефтегаза о том, какое будущее оно видит для Сургута – разве нам не ответят? Ведь более 60 тысяч связанных с компанией людей живет, работает, учится, платит налоги в Сургуте. В конце концов, ДИ «Нефтяник» строится в нашем городе, а не Москве или Тюмени.

– Ну, он строится в городе, а должен – в микрорайоне Нефтяников, Энергетиков и так далее.

– Он строится для всех горожан.

– Не мало ли инвестируется в местную территорию для удержания тех жителей, которые наиболее деятельны и готовы выстраивать свою перспективу в Сургуте?

– Мало. И все, что у нас есть и что мы способны взять из округа, мы вкладываем в развитие Сургута. Кардиоцентр, травмцентр, главное здание СурГУ, объездная дорога – все это построено на окружные деньги. Сейчас семь детских садов строится на региональные средства. Конечно, этого все равно мало, но для того, чтобы в перспективе получить больше и упорядочить строительство, нам нужно четко представить – какие объекты инфраструктуры нам нужны до 2030 года, указать это в стратегии и работать по ней.

– Не будет ли это развитием инфраструктуры для вновь прибывающего населения, а не для коренных сургутян?

– Будет, если мы сегодня не создадим конкретные правила для прибывающих в город. Если мы не сможем организовать население Сургута на то, чтобы выполнять необходимый для жизнедеятельности города труд, то его выполнением будут заниматься как раз мигранты. 

– Только что пришел вопрос из комментариев на siapress.ru. В процессе сбора вопросов до онлайн-конференции люди задавали вопросы о сугубо конкретных вещах. Хотя стратегия, казалось бы, вещь куда более глобальная, чем отдельные детские площадки, площадки для выгула собак и так далее. И вот вопрос: почему Энрике Пеналоса, Жайме Лернер, Майкл Блумберг не советовались с жителями своих городов в процессе своих преобразований?

– Потому что, как я читал слова Грефа в Давосе, у нас неэффективное правительство. А этот, как вы их назвали, в каком веке жил?

– Вообще Блумберг в третий раз баллотируется на пост мэра Нью-Йорка. 

– И почему вы думаете, что он не советуется со своими жителями?

– Он совершенно авторитарный в плане проведения реформ руководитель. А как чиновник наоборот: у него даже кабинета своего нет, сидит со своими людьми в общем помещении. Ну и миллиардер при этом.

– Знаете, общество, которое сложилось в Америке, Норвегии или еще где-то, откуда мы хотим брать примеры – их система управления неприменима в России.

– Почему? Разве проблема купить японский асфальтоукладчик и сделать качественно дорогу?

– Я говорю об управленческих решениях. Их принимают глава, администрация, дума. А как принимаются решения в той же Европе и Азии? Ведь по-разному же?

– Конечно, по-разному. Даже в Москве и Сургуте они принимаются по-разному. Но даже в условиях российской действительности можно двигаться вперед без оглядки на обстоятельства и добиваться положительных результатов.

– Проблема, которая обозначается – это снижение темпов развития экономики и неэффективное правительство, о котором в Давосе говорил Греф. Проблема в том, что системы управления, которыми пользуются в России, отстали. Нужно, чтобы в городах жители активнее принимали участие в принятии решений и планировании – тем более, тому способствует развитие СМИ и интернет-технологий. 

Мы смотрели, как формируются стратегии в иностранных городах, схожих с Сургутом. Пример с Нью-Йорком не видели, так как сложно сравнивать наш город с мировым финансовым центром. А вот Анкоридж, который располагается на Аляске, и имеет те же климатические особенности, население и статус, что и Сургут, анализировали. Смотрели на опыт Бьергена в Норвегии, Рейкьявика в Исландии. Даже без привлечения экспертов, мы сами обращались напрямую с письмами в эти города и просили руководство поделиться опытом. 

– И вы склоняетесь к опыту этих городов? Что позитивного из жизни Рейкьявика вы бы хотели применить по отношению к Сургуту?

– Безусловно, мы еще будем заниматься анализом и поделимся информацией и с отраслевиками, и с экспертами.

– Давайте чуть более конкретно о вопросе формулирования цели Сургута. Как вы планируете привлечь к этому процессу максимальное количество людей?

– На днях прошло заседание координационного штаба, и мы определили план мероприятий для каждого руководителя структурных подразделений администрации, чтобы каждый из них по своим отраслям и направлениям предложили экспертов, готовых участвовать в формировании этого задания. Эти эксперты могут быть из области науки, бизнеса, общественных организаций и так далее. 

После этого каждый должен будет сформулировать план встреч с экспертными группами для обсуждения и формирования задач по своему направлению. Вот, например, начальник департамента градостроительства через неделю расскажет, когда и с кем он будет встречаться в рамках рабочих групп, чтобы сформулировать соответствующее его сфере задание.

– То есть все равно все будет зависеть от чиновников, которые должны будут собрать людей?

– Чиновники могут вообще не принимать участие в этих обсуждениях на площадках, но чиновник, по сути, будет отвечать за выработанные тактические задачи перед главой. А глава – перед населением. 

– А простые люди как-то будут привлекаться?

– Если кто-то придумает проект, который бы, например, изменил схему местного самоуправления, и этот проект подхватят другие и из этого получится реальное действие…

– Но ведь простые люди никогда не сформулируют таких вещей. Запросы граждан вполне утилитарны.

– Почему вы так думаете про людей?

– Я ни в коем случае их не принижаю. Но настраиваю вас на реальные запросы граждан к власти. Они не будут придумывать схему управления городом – для них подобное вообще непонятно. У них есть конкретный запрос, корзинка услуг, которую они покупают у власти: качественная коммуналка, общественный транспорт, здравоохранение и так далее.

– Не у всех. Можно привести пример Астрахани, где работает система ТОС, и они не задают таких вопросов, как, например, у вас на сайте. Там все прекрасно работает.

– А почему там работает, а в Сургуте – нет?

– Несложно изучить опыт других территорий. В том числе, и простым людям.

– Но население не выбирают. Приходится работать с теми, кто есть.

– Я считаю, что в Сургуте население может сформулировать и помочь нам при определении целей стратегии города. Если бы я не был в этом уверен, то не взялся бы вообще за написание этого документа. Я хочу, чтобы у нас было как в Екатеринбурге, где у каждого предприятия или властной структуры важные проекты начинаются со слов: «Согласно стратегического плана развития Екатеринбурга…». 

О домах Сибпромстроя

– Давайте на конкретном примере: один из массовых запросов думающей сургутской публики заключается в требовании остановить некорректную застройку в новых микрорайонах с явно некачественным жильем. Это тот случай, когда сургутяне смогли сформулировать довольно единодушный запрос к власти. И вот мы подходим к практической части исполнения вашей стратегии: как власть будет реагировать на подобный запрос?

– Уже отреагировала. Руководитель строительного департамента у вас на конференции объяснял, как будет остановлена точечная застройка.

– Но мы говорим не об этом, а о массовой застройке новых микрорайонов типовыми некачественными домами, которые приводят только к люмпенизации населения.

– Но квартиры в этих домах раскупаются.

– Вы передернули. Я не говорю, что масса людей не хочет этих домов. Я говорю про думающую часть.

– Нельзя так говорить, как будто остальные не думают. Есть градостроительная политика, в которой есть свод правил и законов, не позволяющих сейчас остановить массовую застройку. Если изменить ряд норм, то можно влиять на качество этих домов.

– По-вашему, подавляющая масса сургутян мечтает покупать квартиры по стоимости 87 тысяч рублей за квадратный метр (это новая максимальная цена Сибпромстроя)?

– Я не говорил, что они мечтают.

– Но вы сказали, что раскупают.

– Вопрос в том, для чего раскупают.

– А мне кажется, что актуальнее вопрос: «Почему раскупают?». Вообще мне кажется, что мы являемся свидетелями такого невольно сложившегося сговора крупнейшего застройщика с региональными властями, когда людей загоняют в узкий коридор и вынуждают покупать эти квартиры.

– Не соглашусь с этим. Сегодня большому количеству населения выгодно купить квартиру за два миллиона рублей, если он накопил такие средства. Во многих случаях люди покупают квартиры, чтобы в будущем сдавать в аренду как раз тому миграционному потоку, который ставит по пять коек в комнате, лишь бы иметь возможность жить и работать на этой территории. А потом эту квартиру могут отдать подросшим детям, а до этого времени отбить стоимость на сдаче в аренду. Некоторые для этого даже берут ипотеку.

Понимаете, Сургут сегодня – настолько инвестиционно привлекательный, что к нам едут люди, готовые жить в этих квартирках по шесть человек, поэтому и застройщику выгодно штамповать такое жилье и он знает, что его купят. Решить проблему – дело не пяти минут, для этого надо сформулировать четкую жилищную политику.

– Но власть должна ставить задачу по строительству качественного жилья.

– Но в том же Сингапуре какое качество? Там клетушки небольшие, и офисы такие же. Только у нас холоднее, чем там. И в Тайланде квартиры-студии русские скупают.

– Погодите, но вы же не будете приводить худшие примеры в качестве оправдания тому, что происходит в Сургуте?

– Кому-то это выгодно, но говорить о сговоре я бы не стал.

– Просто Сторожук вытягивает региональный показатель по квадратным метрам, за который большой спрос по нашей вертикали власти. Получается, что он – выгодный для региона застройщик. Да и проблему с квадратными метрами по-другому не решить.

– Нужно увеличивать объемы строительства. Это и сам Сторожук говорит. Качество и цена жилья изменится только когда мы собьем спрос и он перестанет превосходить по объемам предложение.

– Но ведь спрос в Сургуте резиновый, бездонный. Сторожук строит то жилье, куда вселяются не только сургутяне. И этим мы увеличиваем население города, а не улучшаем условия для тех, кто живет в балках. Скорее, создаем условия для мигрантов.

– Почему? Пусть люди, живущие в ветхом жилье, покупают квартиры в 37-м микрорайоне.

– А почему люди, прожившие 40 лет в Сургуте, не могут купить жилье – это как раз предмет изучения ваших экспертов по стратегии.

– Этот вопрос заслуживает отдельного внимания, с приглашением специалистов. Чтобы не мы тут выдавали свои домыслы, а экспертное сообщество грамотно сформулировало градостроительную политику города. Я считаю, что у нас должны быть разные предложения по квартирам, доступные для разных слоев населения.

О стратегии-2020

– Перейдем к вопросам читателей. Как применяется концепция развития города до 2020 года?

– О ней есть разные мнения. Но все-таки это – первая работа подобного уровня в Сургуте, и я бы не стал говорить, что там все прямо-таки плохо. Там заданы приоритеты развития Сургута, хоть есть и много замечаний.

– Но эти приоритеты выполняются?

– Половина того, что было запланировано для Сургута до 2020 года, уже появилась. У нас есть ресурсный центр, аналогов которому нет в России, есть два огромнейших ТРЦ. Я предлагаю еще раз перечитать эту концепцию, взять за основу эти мысли, и накидывать реальный комплексный план с реальными проектами и программами. И вот здесь, еще раз повторюсь, нам нужно мнение жителей. У администрации есть видение развития, и мы хотим узнать: «Правильное направление мы определил?». Может, кто-то еще подскажет некие идеи и направления.

– Только что мы говорили про приток населения. Но вопрос этот не в количестве, а в качестве. Что, по-вашему, нужно сделать для того, чтобы привлекать в город новых жителей, готовых строить и развивать город и расти в нем самим.

– Вы меня спрашиваете так, как будто у нас уже есть стратегия.

– Но вы же обдумываете это хоть как-то.

– Вообще этой самый главный вопрос. Борьба за население, его привлечение и удержание в городе – это ключевая задача.

– И как все-таки ответить на вопрос нашего читателя?

– Давайте отталкиваться от следующего: комфортная жизнь, достойная зарплата и возможность самореализации. Вот три основных желания, которые объединяют конкуренцию городов за население. Это включает в себя и градостроительство, и экологию, и наличие парков, возможность устроиться на работу и получать больше, чем в других городах. Например, у учителей в Сургуте зарплата больше, чем у учителей в Кургане. Но нам нужно, чтобы в Сургут приехал самый лучший учитель из Кургана, потому что он знает, что здесь для него созданы лучшие условия. В общем, это самый сложный и самый главный вопрос. 

– Чего, по-вашему, не хватает Сургуту?

– Вот на днях к на приедут специалисты рейтингового агентства Standart & Poors, которое дает нам самый высокий в стране рейтинг среди муниципалитетов. И наша задача – сделать этот рейтинг стабильным. А что нашему городу нужно – так это общегородское настроение. Которые бы мерялось не квадратными метрами, а уверенностью в том, что здесь – лучшее место. Где я могу работать, учиться, лечиться, отдыхать. И тогда климат не будет помехой. Порядок в городе нужен.

Про второй мост через Обь

– Хотелось бы обсудить перспективу строительства второго моста. Расскажите, какова ситуация с ним и как будет приниматься решение о строительстве?

– Окружным правительством проведен конкурс по инвестиционному обоснованию строительства двух мостов: через Обь в районе Сургута и через Обь в районе поселения Приобье. Это две разные дороги, две степени проходимости, но обе работают на выполнение задач по социально-экономическому развитию территории. Один из питерских институтов выиграл конкурс на анализ этих проектов и через примерно восемь месяцев он представит заключение: какой лучше делать мост, в каком месте, какой конструкции, за какой срок, с какой системой финансирования. Вообще в задании для них сказано, что нужно рассмотреть вариант внебюджетных средств – от программы «Сотрудничество» или частных вложений.

– Каких частных вложений?

– Если такие инвестиции будут, то они будут возвращаться.

– А кто будет вкладывать? Банки? Корпорации?

– Инвесторы и фонды готовы кредитовать этот проект сроком до 20 лет, с льготными периодами, но под гарантии округа. Вложиться может и пенсионный фонд, и это будет для него менее рискованная инвестиция, чем даже вложение в недвижимость.

– А в чьей собственности будет мост?

– Когда я говорил с депутатами Госдумы, мы пришли к самому правильному варианту – создание открытого акционерного общества, где будет доля правительства Югры, Тюменской области, может, даже федерации. 

– И когда этот мост будет построен?

– Уже можно было построить, если бы в 2008 году приняли принципиальное решение. Но тогда все еще думали о целесообразности. И если институт вынесет заключение о том, что второй мост инвестиционно невыгоден, то это отбросит нас на 10-20 лет в развитии. Но губернатор пообещала, что мост будет, и это внесено в стратегию 2030 для Югры. А вообще, за пять лет такой мост можно построить. И это нужно делать: город задыхается от транзитного транспорта, создается дискомфорт для вахтовых автобусов Сургутнефтегаза и Газпром переработки, и вообще всех, кто едет вечером по Нефтеюганскому шоссе.

– А горожане-то что почувствуют? Если это дискомфорт для нефтяников и газовиков – так, может, пусть они и строят?

– Мы тоже все ездим по этой дороге. И этот мост – объект регионального значения. Если Сургутнефтегаз или Роснефть будут участвовать в строительстве – это будет только плюс. Все будет зависеть от взаимодействия нефтяников с правительством округа.

– Не боитесь ли, что правительство России просто посчитает этот проект бесперспективным, как и развитие всей нашей территории в целом, и призовет крупные компании работать вахтовым методом.

– Поздно уже работать вахтовым методом. Это в 80-х годах надо было решать, но тогда было принято решение строить города. И теперь Сургут можно спокойно сравнивать с Анкориджем, где добывают всего около 6 млн. тонн нефти в год, но там же располагаются стратегические нефтяные запасы Америки – 3,5 млрд. тонн. Так что поддержка инфраструктуры там – это стратегическая задача для США.

О ДРСУ и СКУ

– Перейдем к вопросам о ДРСУ и СКУ. Читатели интересуются, была ли разумной приватизация дорожного управления?

– Я был свидетелем приватизации ДРСУ. В 2005 году администрация обратилась ко мне как руководителю СКУ с просьбой приобрести ДРСУ, которое находилось в плане приватизации, и мне напрямую сказали: «Мы не хотим, чтобы такое предприятие, в которое вкладывались такие деньги, просто превратили в рынок». Был объявлен конкурс, и мы решили приобрести за те 150 млн. рублей это предприятие. Самым ценным в нем были люди – 200 профессионалов, которых непросто было найти. А техника там была изжившая себя. Да и городу было невыгодно содержать ДРСУ, больше уходило на дотации и субсидии для него.

– Не потянуло ли это приобретение вниз вашу компанию – СКУ?

– Конечно, потянуло. В определенном смысле. Потому что те расценки, что город выставлял на уборку снега и содержание территории, были невыгодны. Кстати, совсем недавно мы их повысили. А вообще, дело не в выгодности-невыгодности приобретения, а в том, как и кто управляет процессом. До тех пор, пока я не ушел, мы успешно убирали снег в городе. 

Вот меня спрашивали в комментариях: «Не стыдно ли мне за СКУ?». Отвечаю: я никогда не стыдился за тех, с кем работал. И те, кто был со мной в СКУ, сегодня являются либо владельцами бизнеса, либо топ-менеджерами. А что было дальше, после 2007 года, когда я ушел в правительство округа – я не могу говорить. Жаль, конечно, что такое мощное предприятие, которое за 20 лет никогда не срывало сроки, не задерживало зарплату, построило много хороших объектов, сегодня закрывается. Почему это случилось – вопрос к тем людям, кто его приобрел.

О «Вершине»

– Некоторые считают, что к банкротству СКУ подвел ваш проект со строительством «Вершины». Вам лично спасибо за такое здание в Сургуте, но не находите, что за него заплатили слишком большую цену?

– Есть много разных мнений на этот счет. Но люди, которые не были в этом процессе, не видели, как зарождался и реализовывался проект, не могут оценить реальную обстановку. СКУ вкладывалось в «Вершину», но из средств, которые находились в остатках и запасах. Ведь сам проект зародился когда СКУ при моем управлении пришло к тому, что ориентироваться только на бюджетные инвестиции нельзя – нужно создавать собственный девелоперский проект, чтобы обеспечивать работу себя вне государственных заказов.

– И этот проект получился?

– Конечно.

– Можно ли считать «Вершину» удачным девелоперским проектом? Не умрет ли она, как спрашивали наши читатели?

– Для меня как инициатора этого проекта самым главным было сделать уникальный архитектурный продукт и продать его. На начальном этапе продажи маржа идет в одном объеме, далее она может увеличиваться – по законам девелопмента. Тем более, в момент начала реализации проекта Сургут был крайне обделен торгово-развлекательными центрами. К нам приезжали люди и говорили, что в городе – непаханое поле для работы, так как множества товаров и услуг, которые должны быть в городах такого уровня, не было вообще.

– А сейчас «Вершина» соответствует новым стандартам? Ведь в Сургуте, извините за вульгарную фразу, рулит быдло-формат торговли.

– «Вершина» – точно не быдло-формат. И сейчас – как раз то время, когда формат этого ТРЦ должен измениться. Но для этого нужно принимать решения, действовать, а не сидеть и ждать. Кстати, читатели говорили, что, якобы, там должно было быть казино – могу точно сказать, что никакого казино в «Вершине» не планировалось. Кто-то еще предложил передать центр детскому саду. Могу ответить: постройте свою «Вершину» и передавайте детским садам, вам никто не будет мешать. 

Жаль, что территория вокруг «Вершины» зажата жилым домом, но это не мое решение. Нужно создавать новые условия для работы, как это сделал Кандаков, который за копейки сдает площади тому же «О'Кею». Кстати, на «Вершину» в свое время тоже выходил «О'Кей».

– Когда продуктовая сеть «Премьер» будет продана какому-нибудь федеральному игроку, о чем говорят на уровне слухов, может, и начнется смена формата «Вершины».

– Я бы даже ориентировался не на продукты. Была идея сделать на третьем этаже «Вершины» «улицу бутиков». И я точно могу сказать, что город готов поглощать хорошие бренды – в нормальных количествах, а не в объеме двух магазинов, в которые приезжают со всего региона. Да, мы не сможем сделать улицу бутиков как в Париже или Милане, но в симпатичном помещении, и чтобы там можно было отдохнуть и купить хорошие вещи – почему нет? Я думаю, со временем они к этому придут.

– Читатель спрашивает, кем вы себя ощущаете? Подсказывает варианты ответа: строителем сетей, строителем аэродромов, экономистом, политиком и так далее.

– Знаете, когда меня спрашивали при поступлении в академию о том, кем я хочу быть, я писал: «начальником участка по созданию счастливой жизни на земле». И вся моя работа подходит к этому описанию – строительство дорог, коммуникаций, крематория, аэропорта. С точки зрения строителя я полностью самореализовался в правительстве округа. Мы там строили такие объекты – когда губернатор давал задание за полгода возвести развязку к саммиту ЕС…

– И она сейчас как «Остров Русский» разваливается?

– По крайней мере, при мне – нет. И для строительства этой развязки мы создали ежедневный график производственных работ с подписью губернатора, и я каждый день курировал эту стройку.

– И этот график соблюдался?

– Да. Завод «Курганстальмост» по личной просьбе Филипенко ввел третью смену в количестве 1000 человек и работал круглосуточно, чтобы обеспечить нас необходимыми конструкциями. А их еще нужно было привезти и смонтировать.

– Теперь видите смысл вопроса о лидерах, которые берут на себя ответственность и тянут большие проекты?

– Ну, все равно, лидер из ниоткуда не появляется.

– Так все-таки, кем вы себя ощущаете сейчас? Политиком?

– Сегодня любой человек, который влияет на жизнь города, может звать себя политиком. А я просто житель Сургута, который любит свой город и хочет для него что-нибудь сделать.

– Последний вопрос с подвохом: назовите любой ваш успешный проект?

– Все проекты, в которых я участвовал и руководил процессом – все реализовались. В конце концов, почему мне все вспоминают СКУ, хотя я там уже шесть лет не работаю? Я же не могу руководить процессами и там и здесь. Многие думают, что я там до сих пор руковожу.

А из успешных проектов. Их было много. Например, реконструкция аэропорта в Сургуте. После этого проекта у меня появилась уверенность, что нет ничего невозможного: за три месяца, не прерывая полетов, и имея возможность работать только 12 часов, после чего надо было уходить и закапывать траншеи и делать пандусы, мы с задачей справились. Так что нерешаемых задач нет. Главное, знать, как их решить, прикладывать усилия, иметь рядом надежных людей и четкий план работы. Который для начала надо составить – в виде как раз стратегического плана.