«Москва — единственный субъект Российской Федерации, который не имеет стратегии социально-экономического развития. Проект есть, но он не утвержден. Почему?» — задал вопрос С. Собянину студент «Высшей школы экономики» или, как еще говорят, «Вышки». Произошло это на только-только завершившемся Московском финансовом форуме.

«Я не знаю, что самое главное: иметь стратегию или иметь развитие. Мы пытались разработать стратегию с «Высшей школой экономики». Может, поэтому там так ностальгируют. У нас ничего не получилось. Город развивался быстрее, чем разрабатывалась стратегия. Любой документ, многотомный, с печатями, устаревает быстрее, чем он написан» — ответил С.Собянин.

Это удар для «Вышки», для которой, о чем ИА REGNUM писало уже не раз, побочный приработок в виде написания разного рода стратегий, концепций, доктрин, планов, программ — высокодоходный заработок. Не каждый губернатор или мэр, так прямо, как это сделал С. Собянин, скажет на всю страну: специалисты в «Высшей школе экономики» пока не профи, не понимают реальную практику и специфику российского пространства. Поэтому в их услугах нет нужды.

Известна заочная полемика между С. Собяниным и В. Матвиенко, диаметрально разделяющая их взгляды на суть и содержание президентской инициативы о необходимости создания стратегии пространственного развития страны.

Мэр Москвы — сторонник разворота инфраструктурного развития страны в сторону агломераций, что, по его мнению, соответствует мировым тенденциям.

Спикер Совета Федерации обеспокоена, как бы в этом процессе не были фундаментально ущемлены интересы жителей сел и малых городов.

Ответ на эти ожидания должна была бы дать сама стратегия пространственного развития Российской Федерации. Её презентация состоялась в рамках Московского финансового форума, на котором С. Собянин и оценил априори роль текстов всяких стратегий в практической жизни и опозорил «Вышку».

Основной докладчик, замминистра экономического развития пришел лишь к концу дискуссии, поэтому ничто не мешало участникам раскритиковать основные идеи проекта стратегии.

Для организаторов дискуссии «Механизмы реализации Стратегии пространственного развития Российской Федерации с учетом национальных целей и стратегических задач развития» это стало неожиданностью.

Они рассчитывали, что концепция стратегии — дело решенное. Она ничем не должна была отличаться от того, как это было предсказано в постановлении правительства Российской Федерации от 20 августа 2015 г. № 870 «О содержании, составе, порядке разработки и утверждения стратегии пространственного развития, а также о порядке осуществления мониторинга и контроля ее реализации».

Осталось только решить вопрос о том, как обеспечить дифференцированный подход к направлениям и мерам государственной поддержки социально-экономического развития различных типов территорий с учетом особенностей систем расселения, транспортной доступности, динамики развития экономики, других факторов пространственного развития.

Как увязать приоритеты пространственного развития и инвестиционную политику? Какие финансовые механизмы могут быть применимы для реализации комплексного плана развития магистральной инфраструктуры? Как использовать «пространственный фильтр» для повышения эффективности государственных и частных инвестиций? Каковы перспективы функционирования особых режимов предпринимательской деятельности?

Получилось иначе.

Генеральный директор Центра стратегических разработок, созданного А. Кудриным (ЦСР), заявил о главной экономической идеи стратегии — о необходимости центрировать к 2035 году пространственное развитие вокруг пяти «глобальных городов»: Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Казани, Новосибирска. Что такое глобальный город? Это университет, заметный в глобальных рейтингах. Это авиахаб с пассажиропотоком в 20 млн человек в год, со своей авиакомпанией. Это череда международных событий. Не одно событие за пять лет, а каждый год, постоянно, одно за одним происходит международное событие. Там штаб-квартиры глобальных компаний. На каждого жителя города приходится 10 туристов, из них — треть иностранных. Эти города должны свою энергию распространять на все окружающие регионы.

Некоторым особняком в проекте стратегии, по мнению ЦСР, останутся нефтедобывающие регионы и регионы, имеющие геостратегическое значение (Арктика, Дальний Восток).

По мнению департамента экономической политики и развития города Москвы, само по себе обозначение в стратегии пространственного развития (СПР) пяти или двадцати городов как будущих точек роста недостаточно. Сегодня пока никак не стыкуются между собой нацпроекты и СПР. Стратегия — сама по себе, а нацпроекты — сами по себе. Пространственного измерения у нацпроектов нет.

Нет ответа на вопрос о том, будут ли изыматься налоговые доходы у городов-лидеров. Если будут изыматься, то стимул к дальнейшему развитию погибнет, но и помочь отстающим тоже не удастся.

Агломерационный подход очень сложен с управленческой точки зрения. Надо сбалансировать интересы множества муниципалитетов с их полномочиями. Можем упереться в проблему разумности нынешнего административно-территориального деления.

И, наконец, проблема не в том, чтобы сделать пять или двадцать городов точками роста, а в том, как связать их между собой. Это задача эффективной транспортной инфраструктуры.

Абсолютным — по значимости — рычагом для пространственного развитии России является его транспортный каркас, транспортная инфраструктура, на которую уйдет более шести триллионов рублей.

Качество городской среды и жилье — важные факторы, но гораздо менее значимы по сравнению с транспортным вопросом. По транспорту есть большое количество нереализованных проектов, которые копились десятками лет, сообщил М. Дмитриев, в прошлом замминистра экономического развития, а сейчас — президент хозяйственного партнерства «Новый экономический рост». Однако мощный экономический эффект на этом направлении, его появление, выходит за пределы 2025 года. Методик расчета пока нет. Многое делается на коленке и вслепую. Минэкономразвития только-только разместил на своем сайте проект методики расчета транспортных эффектов, но с существенными изъянами.

Масла в дискуссионный огонь добавил А. Клепач, зампред правления Внешэкономбанка. Именно он изрек: есть стратегия пространственного развития, а пространства нет. Есть города, а пространства нет. Пространственное развитие не является пространством развития городов или агломераций. Вспомним М. Ломоносова: богатство России прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном. Так, с точки зрения стратегии, богатство России будет дальше прирастать Сибирью? Пока же всё с точностью до наоборот. С девяностого года и по населению, и ВВП Сибири падает. Та модель экономического развития, которая у нас есть, ведёт к сверхконцентрации населения, денег, проектов в очень ограниченном круге агломераций, а вся глубинная Россия опускается.

А. Клепач одновременно является и главным экономистом госкорпорации ВЭБ. И именно от него менее всего можно было ожидать переживаний по поводу того, что надо обязательно думать о людях, которые не хотят и не захотят переезжать из своего родного города, потому что помимо природы, могил предков и так далее это еще такой социум, который надо беречь всеми силами. Нам надо, считает он, чтобы люди жили не в пяти или сорока городах, а целиком по России. Пять — сорок городов — это очень дорогая среда, высокие капиталовложения, дороги. Там проще создать качественное образование, хотя и Кембридж, и Оксфорд — они не в Лондоне.

В итоге участники дискуссии задались вопросом: а надо ли вообще в стратегии пространственного развития отображать города как точки опережающего роста? Ответ был неожиданным: а для чего? Какой практический и управленческий смысл в этом? Иначе стратегия будет не управленческим документом, а научной работой. Например, зачем заявлен макрорегион? Что из этого следует?

Словосочетание «точки роста» превратилось в клише. И, «назначая» точки роста, мы сразу всё рушим.

И вот тут и пришел замминистра экономического развития Российской Федерации В.Живулин. Он начал говорить об огромной сложности работы над стратегией. Теперь проект появился. Он содержит понятия крупных и крупнейших агломераций, регионов геостратегического значения, федеральные и региональные перспективные точки роста. Предусматривается для разных территорий разный набор инструментов развития, специальный набор решений по развитию связей в крупных и крупнейших агломерациях, в помощь малым и средним городам.

Модератор прервал теоретизирование замминистра вопросом: для чего нужно в стратегии прописывать макрорегионы и что такое эффективная специализация регионов? В ответ услышал — эффективная специализация для того, чтобы придать импульс регионам, а термин «макрорегион» вынуждено перешел в стратегию из майского (2012 года) указа об основах региональной политики.

Что в сухом остатке? От дискуссии — ничего, так как она не получилась.

От проекта стратегии?

Надеюсь, что все споры еще впереди.

Здесь не следует спешить, чтобы не повторить неудачную судьбу всех ее предшественников, доктрин и концепций территориального или регионального развития, создававшихся, начиная с 1990-х годов.

Как, впрочем, и судьбу минрегиона, который то создавался, то расформировывался.

Отслеживать судьбу стратегии пространственного развития Российской Федерации необходимо, чтобы не повторить метод «неперспективных деревень».

В 60-х годах прошлого столетия было принято простое решение о раз­ра­бот­ке но­вых схем рай­он­ных и внут­ри­хо­зяй­ст­вен­ных пла­ни­ро­вок в сель­ской ме­ст­но­сти.

Чтобы создать агрогородки, всё село поделили в зависимости от численности жителей: 1−1,5 тысячи — это один тип и остальные — неперспективные. И началось уплотнение, переселение и сокращение сел и деревень. Планировалось сократить число сельских поселений с 705 тыс. до 115 тыс.

Село опустынело, потому что вместо того, чтобы переезжать в новые «перспективные» деревни, люди стали массово переезжать в города. Обострилась проблема сельхозкадров до такой степени, что государство стало активно разворачивать массовое движение с призывом «Молодежь — на село!».

В 1980 году де­ле­ние де­ре­вень на пер­спек­тив­ные и не­пер­спек­тив­ные от­ме­не­но, но реку вспять не провернешь. Деградацию села так и не удалось остановить.

Тогда свой голос против волюнтаристского подхода возвысили пи­са­те­ли В. Рас­пу­тин, Ф. Аб­ра­мов, В. Бе­лов. Сейчас таких писателей нет.

Значит, публицисты-аналитики обязаны особо внимательно следить за правительственными нововведениями по территориально переделке страны, чтобы агломерационный подход не повторил печальный опыт агрогородков и неперспективных деревень. Этого повторять нельзя. Иначе — хотели как лучше, а получится, как всегда.

Автор: Андрей Маленький